Окончательно поставив крест на попытках найти еще какие-нибудь положительные качества в вещи, крайне на них бедной (хотя и странным образом тронувшей меня), я вернулась к развратнику-Кусланду и кинула тоскливый, но полный закономерной нежности взгляд на подступы к Глубинным тропам.
В лагере меня с жаркими объятиями встретил Зевран; с очередной историей встретила Лелиана... И слушая, как она рассказывает мрачному небритому Айдану про реку из звезд, я поняла, что именно отличает DAO от других игр. Щедро по диалогам и квестам были рассыпаны в равной степени и красота, и уродство. В первый раз я этого не оценила. Не оценила во второй, в третий, — может, потому, что пыталась прислушаться к собственному бессловесному герою, узнать и понять его, когда надо было прислушиваться к миру? А может, мне просто было скучно играть?.. Или фэнтези на тот момент меня не трогало как жанр?
Я не знаю. Но если бы подобный контраст сохранился в сиквеле, я бы сочла его... оправдывающим надежды, скажем так. Никто не рассказывал мне легенды и страшные сказки, вот в чем истинная причина недовольства, получается?
Какое самое большое зло в DA2? Мередит? Но Мередит ближе к финалу окончательно ополоумела, а безумие — вещь пусть малосимпатичная, но все же куда менее страшная, чем, скажем, холодная расчетливость Бранки.
Справедливость с леденящим кровь правосудием, от которого в конечном счете пострадают и правые, и виноватые? Но это скорее грустная, нежели страшная история — обоим ее героям не хватило сил для того, чтобы бороться друг с другом, — и вот она, дорога в ад, вымощенная благими намерениями. А чего они ждали, глупые? Мира во всем мире?
Щемящей красоты я не увидела вообще.
Так, пожалуй, это всё же последний раз, когда я грущу о старых-добрых минувших временах!
А всего-то и хотела, что скриншот повесить... Не так часто я играю небритыми мужиками-бисексуалами, в конце концов.