«The technology from that base could have secured human dominance in the galaxy. Against the Reapers and beyond».
Келли Чемберс, если она действительно верит в то, что «Цербер» одинаково любит «и собачек, и кошечек», просто глупа. Ее работодатель не просто защищает интересы человечествам — он пытается поставить свой вид на другими, какую бы цену ни пришлось уплатить за превосходство. При таких установках этика перестает быть базовой ценностью. Хотя «расизм» и «фашизм» — слишком громкие слова, которыми я не хочу разбрасываться понапрасну, а «национализм» не совсем подходит просто потому, что человечество — это несравнимо больше, чем нация, эта идеология мне противна.
Не говоря уж о том, что «Цербер» предстает организацией, количество успешных проектов которой стремится к нулю. Проект «Лазарь» с его замашками на божественность — и тот саботировали. Умом я понимаю, что провалы всегда выглядят масштабнее, а «Цербер» вряд ли бы долго продержался на арене, если бы за одной неудачей следовала следующая. Наверное, они сделали немало хорошего (и сейчас я даже опускаю вопрос цены), а то, какую команду подбирает великий менеджер Призрак для Шепард во второй части, можно обосновать как его феноменальной глупостью, так и мощью сюжетных рельсов... Всё равно.
Правда, Призрака после определенных спойлеров из ME3 мне стало жалко чуть ли не до слез, но об этом я еще напишу, когда буду играть во вторую часть. В первой он вообще отсутствует, так что отложим разговор.
Короче, я не люблю «Цербер», хотя могу допустить необходимость его существования, а Элизабет Шепард не любит еще больше меня (было бы уместнее сказать: ненавидит) — и по другим причинам, как ни странно. На данный момент ее представление об их целях и методах гораздо у́же, чем мое, но она в состоянии сложить два и два и понять, что «псы Аида» — это ручные собачки Альянса, вышедшие из-под контроля и начавшие грызть хозяевам глотки.
Шепард закроет глаза адмиралу Кахоку на церберовской базе, а через несколько дней на Цитадели услышит по радио, что тот скончался по естественным причинам, оставив сиротами троих детей. Она не придет на похороны, потому что не в силах выносить этой лжи. Она до хрипоты будет спорить с Хакеттом, обвиняя его во всех грехах, — хотя уж адмирал-то, строго говоря, ни в чем не виноват, — уже просто потому, что Альянс вел нечестную игру, и те, кто знал об этом, до последнего закрывали глаза. «I should have known you’d choke on the hard decisions. Too idealistic from the start», — скажет Призрак, когда ему не достанется база коллекционеров.
Это и упрек, и дань уважения.
Too idealistic from the start...
Удивительно, что идеализм не мешает ей обречь на гибель триста тысяч батарианцев, не мучаясь совестью. Или — воткнуть Кафке в спину электрошокер. Совершить всё то, что дает в итоге полную ренегатскую шкалу. Только «Цербер» — это плевок в лицо.
Кайден, у которого идеализм зашкаливает даже в большой степени, на Горизонте бросит ей обвинение в предательстве, и этого Шепард ему долго не простит. Не потому, что Кайден прекрасно знал, что Альянс значит одинаково много для них обоих. Не потому, что больно слышать упреки от небезразличного тебе человека, даже не готового выслушать оправдания.
Просто оправданий, что горше всего, нет, и когда Элизабет после событий Arrival говорит Хакетту «I'll gladly stand trial», она не лукавит (при этом, разумеется, она как человек с зашкаливающим ЧСВ втайне убеждена, что суд ее оправдает). Только вот факт отделения от Альянса в ее глазах заслуживает суда больше, чем гибель батарианской системы. Просто во втором случае выбора, считай, не было. А в первом?
Я представляю, как Шепард в первый раз заходит в свою каюту на второй «Нормандии» (а надо сказать, что собственная каюта для нее — это святая святых) и обнаруживает на кровати сложенную аккуратной стопкой церберовскую форму.
Да никогда.