И если в мультиплеере будут женщины-саларианки — до встречи.
Название: Хранитель
Рейтинг: G
Персонажи и пейринги: НЖП, Шорбан и еще кое-кто
Жанр: джен
Аннотация: «Меня окружают одни идиоты и заглоты. Пора менять работу», — сказал однажды посол Лондо Моллари. У всех бывают дни, когда хочется с ним согласиться.
Панель у двери мигнула пунцовыми огоньками и жалобно заверещала. Нерис снова сунула карточку в узкую щель замка и некоторое время с нарастающим раздражением выслушивала пронзительный писк, переминаясь с ноги на ноги. На сей раз она не забыла, как в прошлом месяце, заплатить за квартиру, это Нерис помнила точно: вот уже неделю она пыталась дотянуть до зарплаты, голодными глазами глядя на ломящиеся от товаров полки и отворачиваясь от богато украшенных витрин. Ей жутко хотелось банку тупари или, на худой конец, глоточек кофе. Все сотрудники посольства, от секретарей до сонма менеджеров, или демонстративно наслаждались этим модным в последнее время человеческим напитком, или, по крайней мере, делали вид, что наслаждаются, прихлебывая неприятную на вид жидкость из сверкающих чистотой кружек. Так себе бурда, вынуждена была признаться Нерис, но ее бесило, что у протирателей штанов, за которыми она целыми днями намывала чашки, есть деньги на эту доставленную с Земли роскошь, а у нее осталась ровно сотня кредитов на то, чтобы оплатить экстранет и не помереть с голодухи.
Именно в таком порядке.
(Читать дальше...)
Слетев по лестнице в холл, она выплеснула свои бесчисленные придирки на консьержа-элкора: всё, что приходило на ум, мгновенно срывалось с языка, и бедняга лишь непонимающе качал головой, не поспевая за темпом ее по-салариански быстрой речи. В конце концов он сопроводил ответ таким количеством извиняющихся ремарок, что Нерис сделалось стыдно. Не его вина в том, что дверь заклинило. По меркам Цитадели она платила за жилье крохи, и счастьем было уже то, что углы квартирки не зарастали плесенью от сырости.
Консьерж отпер дверь и обещал прислать рабочих, чтобы починили замок. Нерис потопталась на пороге, скидывая обувь, и плюхнулась на кровать. Голографический экран развернулся над головой мерцающей оранжевой сеткой — это компьютер, зная привычки владелицы, начал подключаться к экстранету.
«У вас 0 непрочитанных сообщений», — деловито сообщила программа.
«Ну конечно», — фыркнула про себя Нерис. Мельком бросила взгляд на вкладку университета, убедившись, что расписание не преподнесет какой-нибудь неприятный сюрприз, посмотрела краем глаза на укоряющую иконку файла с незаконченным эссе и, потянувшись, закрыла глаза. Свинцовая усталость смыкала веки. С тех пор, как Нерис покинула Эринле и обосновалась на Цитадели, недосып стал столь же верным ее спутником, как и безденежье. Саларианцам нужно мало времени на сон, и всё равно тех минут, которые удавалось урвать между учебой, сидением в офисе и работой, взятой на дом, катастрофически не хватало.
В саларианском обществе принадлежность к женскому полу открывает многие двери, за которые редко посчастливится заглянуть мужчинам. Но политические игры никогда не будоражили ни воображение, ни сердце Нерис: кому нужна власть, кто польстится на должность далатрессы, если ради этого придется запереть себя на родной планете, так и не взглянув поближе на бесчисленные звезды, рассыпанные над головой? В детстве она хотела стать шпионкой и работать в ГОР, затем, когда подросла, вознамерилась учить ксенобиологию, выдумала себе, что для этого нет на свете места лучше, чем Цитадель, и в первое время, пока хватало накопленных денег, свято верила, что так оно и есть. Несколько месяцев ей даже казалось, что приятельница-азари из «Логова Коры» куда лучше поспособствует знакомству с анатомией другой расы, чем скучные лекции. Потом приятельница ее бросила, выговоры по учебе посыпались один за другим, и дивный незнакомый мир вдруг рухнул, как карточный домик, оставив Нерис среди руин.
Она нащупала выключатель над изголовьем кровати и щелкнула тумблером. Мягко упала темнота. Нерис так устала, что раздеться уже не хватало сил, и непременно уснула бы, не расстелив постели, если бы не странный шорох. Она приникла ухом к стенке, чтобы понять — не соседи ли это, два разудалых волоса, закатали очередную вечеринку?
Нет. Источник странного звука определенно находился в квартире.
Нахмурившись, Нерис дотянулась до настольной лампы и зажгла свет. На первый взгляд всё было в порядке. Уж не воришка ли к ней пробрался? Вряд ли. На Цитадели полно куда более рыбных мест. Или это грызун решил проложить себе путь сквозь стены? Да откуда ему здесь взяться...
Нерис в задумчивости почесала рог и прошлепала в уборную.
Вот там-то, оказывается, и скрывался ее незваный гость.
Он повернул на скрип двери маленькую голову, свисавшую с похожей на стебель шеи, и едва заметно шевельнул жвалами. Тонкие зеленые пальчики продолжали неторопливо разбирать кафель под раковиной. Они вонзались в пустоты между плитками и, снимая их одну за другой, осторожно складывали в неестественно аккуратные стопки.
— Приехали, — заключила Нерис.
Выпученные темные глаза на миг затянулись пленкой. Хранитель моргнул.
— Воспитанные люди стучатся, знаешь, — недовольно буркнула саларианка, складывая руки на груди. Хранитель наклонил голову, будто приглядываясь к ней, и снова моргнул. Затем отвернулся и продолжил работу, не издав ни звука.
Местные нередко сравнивали этих существ, безропотных служителей Цитадели, с насекомыми, но правды об их происхождении не знал никто. Все попытки понять природу этих удивительных существ, на десятки тысяч лет переживших своих хозяев, обернулись неудачей. Они оберегали свой пустующий дом с тех пор, как покинули его протеане: чинили приходящие в негодность механизмы, заменяли обветшавшие детали, латали дыры и убирали мусор. Что ими руководило, какие цели они преследовали, чем питались и как умудрялись проделывать невероятно сложные операции, можно было только догадываться. Нерис подчас сомневалась: живые существа ли они существа или только винтики огромной машины под названием Цитадель?
И вот пожалуйста — теперь один из них забрался в ее квартиру.
— Он мне тут весь ремонт испортит, а кто платить будет?
Существо не оборачивалось.
— А спать как прикажешь? Шум же стоит!
Она бы сказала, что хранитель и ухом не повел, но не могла быть уверена в том, что у него есть уши. Так или иначе, ее увещевания оказались напрасны.
Пришлось опять жаловаться консьержу. Нерис все еще чувствовала смущение из-за своей недавней вспышки и потому попыталась обрисовать ситуацию как можно мягче. Получалась какая-то несуразица. Обнаружила в своей квартире представителя малоизученной формы жизни. В данный момент он совершает деструктивные действия в отношении моей уборной. Не подскажите ли, сэр, что делать?
— Искреннее заверение: все расходы возьмеь на себя домоуправитель, — поспешил успокоить ее элкор, пояснив на всякий случай, что препятствование хранителям преследуется по закону. — Сочувствие: возможно, вам придется некоторое время терпеть неудобства.
— Насколько долгое... время? — осторожно полюбопытствовала Нерис.
Элкор многозначительно промолчал.
***
Утром Нерис подскочила как ужаленная. Поводов для паники было немало. Во-первых, хранитель зачем-то простукивал основание кровати, устремив неподвижный взгляд на свернувшуюся под одеялом хозяйку квартиры. Во-вторых, и это самое страшное, она проспала. Неслыханный проступок для саларианца! Занятия в университете уже начались, и Нерис с ужасом осознала, что рискует опоздать на коллоквиум. Второпях она скинула одеяло прямо на хранителя и тут же умчалась, одной рукой застегивая пуговицы на жилете, а другой разрывая пленку на запакованном завтраке.
«Как хорошо, наверное, живется людям! — подумала она, на бегу вонзая зубы в сэндвич. — Целых пять пальцев на каждой руке. Конечно, уродство страшное, но удобно же!»
Дверь захлопнулась за спиной, и стоило Нерис выбежать на улицу, как мысли о хранителе выветрились из ее головы, вытесненные вихрем других. Она повторяла формулы химических соединений, сочиняла фразы для эссе, подсчитывала, как выкроить денег на еду, составляла список служебных дел — и всё это одновременно.
Человеком быть хорошо, но и саларианкой — очень неплохо.
А когда после целого дня в университете и вечерней смены в посольстве Нерис вернулась домой, то обнаружила, что странный гость все еще там. В комнате горел свет, хотя она выключала его перед уходом. Более того — этот маленький варвар распотрошил ее стенной шкаф, и теперь одежда, поражая многообразием цветов, валялась по всей комнате. Стягивая с люстры прочно засевшие там штаны, Нерис принялась буравить спину безобразника недовольным взглядом:
— И что, не стыдно?
Судя по всему, стыдно хранителю не было.
За следующие две недели он, по-прежнему безразличный к негодованиям хозяйки, перевернул квартиру Нерис вверх дном. Сама того не желая, она вынуждена была провести генеральную уборку. Стремительно исчезала куда-то пыль. Ненужные вещи, валявшиеся по ящикам, оказывались на помойке. И невозможно было понять: то ли Нерис наконец взяла себя в руки, то ли хранитель подсобил? Ясно было одно: счет за электроэнергию скоро взлетит до небес, потому что работать в темноте это существо отказывалось.
Однажды Нерис застала на кафедре своего приятеля Шорбана, числившегося в университете научным работником, и устроила ему допрос с пристрастием.
— Говорят, ты работу писал — ну, про этих, — кивнула она на копошившегося в углу хранителя. Внешне он был совершенно неотличим от того, что в данный момент превращал ее квартиру в средоточие хаоса. За неимением лучшего имени она называла это стихийное бедствие просто «мой хранитель».
— Нет, — быстро откликнулся Шорбан. — В смысле — да. Теории, обобщение... Ничего серьезного. Ничего противозаконного. Как-то интересовался, потом забросил. Не то чтобы в исследовании было много толку.
— К ним на пушечный выстрел подходить запрещено, — подхватила Нерис. — Просто у меня завелся один такой. Копошится днем и ночью, прохода не дает... Думала, ты поможешь. Эта штука поддается дрессировке?
— Завелся, говоришь? — Шорбан задумался. — Я мог бы напроситься к тебе на обед.
— Могу предложить консервы, — развела Нерис руками. — С гарниром... из консервов.
Пока они шли домой, Шорбан в общих чертах пересказал ей содержание своей работы. Он заметно нервничал. Хотя то исследование давно покрылось мхом в университетском архиве (разумеется, фигурально выражаясь, ибо архив существовал исключительно в электронной форме), тема его до сих пор волновала ученого.
— Ты знаешь, считается, что они никогда не делают ничего без причины, — закончил свою речь Шорбан, когда они наконец подошли к подъезду. — Хранитель появляется именно там, где больше всего нужен.
— Ну уж у меня точно было все в порядке, пока он не появился! По крайней мере, я не боялась своего счетчика за электричество и по ночам спала спокойно...
Стоило Шорбану переступить порог квартиры, как в его руках возник сканер, с которым саларианец долго вертелся вокруг хранителя, заменявшего проводку на небольшом участке стены.
— Забросил, говоришь? — усмехнулась Нерис. — Вижу, как же.
— Только не говори никому, — виновато пожал плечами Шорбан. — На меня и так странно косятся.
Когда он ушел, по-джентельменски не польстившись на консервы, Нерис тяжело вздохнула. Голова хранителя немного повернулась в ее сторону, качнувшись на гибкой шее-стебельке, и они, два чуждых друг другу и непонятых существа, уставились один на другого.
— Ладно, — вздохнула саларианка. — Раз проваливать ты не собираешься... Полагаю, тебе нужно имя.
И, недолго думая, она назвала своего хранителя Жаком.
***
Если Нерис спрашивали о ее должности, они затруднялась ответить. Что-то вроде заместителя младшего помощника старшего заместителя... Ох, нет, эта цепочка могла бы тянуться, пожалуй, бесконечно — работника, стоявшего хотя бы на ступеньку ниже, не сыскать было во всем посольстве. Она мыла чашки и заполняла ведомости, набивала отчеты и вела описи, отвечала на телефонные звонки и разбирала корреспонденцию, а если случалось, что ломался отвечающий за уборку робот, ей не стеснялись вручить ведро и швабру. Высокая ли это цена за самостоятельность или, наоборот, в самый раз, Нерис старалась не задумываться. Так уж устроен мир.
Правда, бывали дни, когда ей хотелось найти точку опоры просто ради того, чтобы перевернуть мироздание вверх тормашками. Кто виноват, что подпись поставили не на том документе? Кто случайно удалил нужные файлы? Кто разбил чашку? В ком причина того, что летит в тартарары работа всего посольства?
— Если бы небо рухнуло на землю, в этом тоже обвинили бы меня, — пробормотала Нерис, бредя домой после рабочего дня.
Ей ужасно хотелось что-нибудь пнуть, но залитые светом проспекты Цитадели были до противного чистыми. Мимо прошуршал по своим делам хранитель, перебирая лапками. Нерис засмотрелась на него, пытаясь понять, отличается ли он чем-то от Жака, и с размаху влетела в какого-то турианца, возникшего на дороге.
— Смотреть надо! — огрызнулся он.
Потирая ушибленное плечо, она добралась до дома. Всё выслушанное на работе еще звенело в ушах. Переступив порог, она швырнула на пол сумку, да так, что из нее вывались две банки купленного с получки тупари. Покатившись по полу, они замерли у ног Жака. Аккуратно отодвинув их, он замер посреди комнаты, подняв на Нерис большие черные глаза.
— Придурки, — вдруг всхлипнула она, беспомощно сползая вниз по стене.
Хранитель засеменил к ней и остановился в двух шагах, взирая на Нерис то ли с безразличием, то ли удивлением, как на бесконечно далекое и чуждое существо. Глаза у Жака были такие грустные, будто это непостижимое создание ведало все печали мира, в том числе и ее невеликую печаль, и на миг ей даже почудилось, что она видит на их дне слезы — но не было ли то простым отражением ее собственных слез?
***
Однажды небо действительно рухнуло на землю, и Цитадель вмиг преобразилась. Темнота жадно вцепилась черными щупальцами в проспекты и улочки, в дома и лестничные пролеты, и каждый лоскуток света в конце концов оказывался ей проглочен. Никто толком не понимал, что происходит, и когда временно отлучившийся со станции Шорбан потом выспрашивал подробности того дня, Нерис не смогла удовлетворить его любопытство. Красные всполохи аварийного освещения, набухшее кровью небо над головой, звуки пальбы и бесконечный гул — вот и всё, что она запомнила. Офицер СБЦ вцепился ей в руку, пытаясь оттащить в зону эвакуации, а она, кажется, отказывалась сдвинуться с места, пока он не соизволит объяснить, что происходит. Потом кто-то крикнул, что Совет покинул Цитадель на «Пути Предназначения», паника тяжелой волной взметнулась над толпами народа, и у Нерис мелькнула мысль, что вот он — конец. Их бросили, как ненужный балласт.
Стоял рев. Кто-то плакал. У офицера СБЦ, стоявшего рядом с ней, дрожали руки.
Она не успела даже подумать о том, что умрет. Всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Заработала внутренняя связь, включилось освещение, и Нерис, почти ослепленная им, быстро отвернулась от того места, где лежал, окрашенный алым, гигантский осколок здания. К горлу подкатывала тошнота.
Ее долго не пускали домой. Несколько ночей она ютилась в какой-то на скорую руку сооруженной ночлежке с десятками таких же бедняг. Путь к району, где Нерис жила, завалило, станция экспресса была разрушена. От нечего делать она, как и все обитатели Цитадели в это смутное время, слушала новости. Точки доступа в экстранет не работали, но радио бормотало круглые сутки.
«...в ходе операции коммандер Шепард обезвредила предпринявшего попытку нападения на Цитадель бывшего Спектра, турианца по имени Сарен, которого наши слушатели помнят по...»
В день, когда сообщили о том, что представитель человечества получило место в Совете, Нерис вернулась домой.
Здание пострадало в ходе атаки, но ее квартира осталась нетронутой. Вещи лежали на своих местах. Ни пылинки, ни соринки — словно добропорядочная хозяйка только-только отложила в сторону тряпку. Нерис спрятала под подушку пистолет, который подобрала на улице в ходе недавних беспорядков, и уселась на кровать. Она прекрасно знала, что не создана для швабры и метелки, и царящая в комнате чистота вряд ли могла быть ее заслугой. Квартира выглядела так, словно владелец приготовился к отъезду. Ни одежды на стуле, ни бумаг, раскиданных по столу, ни видавшей лучшие дни обуви у входа...
Нерис подошла к окну и взглянула на индустриальный пейзаж. Впереди, сколько видно было глазу, ютились дома, прижимаясь один к другому щербатыми стенами и перемигиваясь огнями крошечных окон. Она подумала о том, что каждый из этих огоньков освещает чью-то жизнь. Может быть, чуть более счастливую, чем ее собственная. Может быть, совсем не сложившуюся. За одними окнами оплакивают тех, кто не вернется домой, за другими ждут с работы любимых, где-то готовят ужин, кто-то сидит в экстранете... Она вздохнула, подумав о том, как давно не смотрела по сторонам, и вздох эхом отозвался в пустой квартире.
Нерис обернулась и поняла, что изменилось. Она осталась одна, и в ее комнате больше не горел свет.
***
Посольство стояло на ушах уже неделю. Телефонные трели не умолкали. По коридорам сновали представители самых разных рас, почтовые ящики ломились от корреспонденции. Нападение гетов доказало, что Цитадель не так уж неприступна, как многие думали, а расширение Совета вносило в происходящее еще большую суматоху. На Нерис навалилось столько работы, что за день она не находила даже минутки перекусить. В качестве развлечения она принялась подсчитывать, сколько разнообразных формулировок в состоянии придумать ее начальство, чтобы выбранить нерадивого сотрудника.
— Вы это читали, прежде чем принести мне на подпись? — раздраженно осведомился однажды помощник посла. Пад с размаху шлепнулся на стол. — Такое ощущение, будто ваше яйцо уронили с такой высоты, что оно чудом не разбилось всмятку!
«Умно, — подумала Нерис. — Долго думал, интересно?» Это было двадцать первое оскорбление за день, если только она не сбилась со счета.
— Эти документы бухгалтерия проверять должна, — парировала она, не уступая. — Не хотите ли еще чашечку кофе, сэр? Это немного ближе к моим обязанностям, чем сверка цифр.
— Вы, кажется, учитесь на ксенобиолога? — сухо уточнил собеседник, свирепея пуще прежнего. — Сомневаюсь, что вас с такой невнимательностью ждет большое будущее в науке. Если бы кто-нибудь спросил меня, видело ли это место более нерасторопного работника...
— Только вот никто не спрашивает, — вдруг совершенно спокойно выдала Нерис, глядя начальнику в глаза. Их разговор протекал на повышенных тонах, и сотрудники стали оборачиваться. По помещению пронесся шепоток. — Я всё жду, когда у вас закончится список эпитетов, которыми вы меня еще не наградили, только вот конца-края ему не видно! И знаете что? Если хотите, можете записать их в приказе о моем увольнении.
Начальник, пораженный таким отпором, поперхнулся на полуслове:
— Да где вы найдете... работа на Цитадели... такие деньги...
«Сиди сам на своей ненаглядной Цитадели, — фыркнула про себя Нерис. — А я местную флору и фауну, всех этих остолопов и идиотов, изучила уже по полной программе».
Один из хранителей, наблюдавший за ними, качнул головой и вернулся к работе, но ей показалось — хотя это было, конечно, глупое предположение, — что он взглянул на нее с одобрением. «Совсем не похож на Жака, — решила Нерис, — но ничего, симпатичный».
Ее собственный хранитель так и не вернулся домой. Нерис порасспрашивала консьержа и обзвонила соседей, но не смогла узнать, что случилось с Жаком. Погиб ли он во время нападения гетов, потерялся или просто нашел себе другое занятие? В конце концов, на Цитадели еще так много окон, которые нужно зажечь, так много темных уголков, нуждающихся в свете... А в мире, который начинается за ее пределами, их еще больше.
***
— Вам билет в оба конца? — уточнила оператор. Расписания бесчисленных рейсов сияли перед ней на огромных голографических табло, отражающих ни на минуту не останавливающуюся жизнь космопорта. — Если берете сразу два, мы предоставим вам скидку.
— Спасибо, мне только один, — улыбнулась Нерис. Рюкзак, в котором среди прочего барахла лежали две самые дорогие ей вещи — пистолет и микроскоп, — приятно оттягивал плечо. — Вы знаете, у меня такое чувство, что я полюблю путешествовать.
Консьерж отпер дверь и обещал прислать рабочих, чтобы починили замок. Нерис потопталась на пороге, скидывая обувь, и плюхнулась на кровать. Голографический экран развернулся над головой мерцающей оранжевой сеткой — это компьютер, зная привычки владелицы, начал подключаться к экстранету.
«У вас 0 непрочитанных сообщений», — деловито сообщила программа.
«Ну конечно», — фыркнула про себя Нерис. Мельком бросила взгляд на вкладку университета, убедившись, что расписание не преподнесет какой-нибудь неприятный сюрприз, посмотрела краем глаза на укоряющую иконку файла с незаконченным эссе и, потянувшись, закрыла глаза. Свинцовая усталость смыкала веки. С тех пор, как Нерис покинула Эринле и обосновалась на Цитадели, недосып стал столь же верным ее спутником, как и безденежье. Саларианцам нужно мало времени на сон, и всё равно тех минут, которые удавалось урвать между учебой, сидением в офисе и работой, взятой на дом, катастрофически не хватало.
В саларианском обществе принадлежность к женскому полу открывает многие двери, за которые редко посчастливится заглянуть мужчинам. Но политические игры никогда не будоражили ни воображение, ни сердце Нерис: кому нужна власть, кто польстится на должность далатрессы, если ради этого придется запереть себя на родной планете, так и не взглянув поближе на бесчисленные звезды, рассыпанные над головой? В детстве она хотела стать шпионкой и работать в ГОР, затем, когда подросла, вознамерилась учить ксенобиологию, выдумала себе, что для этого нет на свете места лучше, чем Цитадель, и в первое время, пока хватало накопленных денег, свято верила, что так оно и есть. Несколько месяцев ей даже казалось, что приятельница-азари из «Логова Коры» куда лучше поспособствует знакомству с анатомией другой расы, чем скучные лекции. Потом приятельница ее бросила, выговоры по учебе посыпались один за другим, и дивный незнакомый мир вдруг рухнул, как карточный домик, оставив Нерис среди руин.
Она нащупала выключатель над изголовьем кровати и щелкнула тумблером. Мягко упала темнота. Нерис так устала, что раздеться уже не хватало сил, и непременно уснула бы, не расстелив постели, если бы не странный шорох. Она приникла ухом к стенке, чтобы понять — не соседи ли это, два разудалых волоса, закатали очередную вечеринку?
Нет. Источник странного звука определенно находился в квартире.
Нахмурившись, Нерис дотянулась до настольной лампы и зажгла свет. На первый взгляд всё было в порядке. Уж не воришка ли к ней пробрался? Вряд ли. На Цитадели полно куда более рыбных мест. Или это грызун решил проложить себе путь сквозь стены? Да откуда ему здесь взяться...
Нерис в задумчивости почесала рог и прошлепала в уборную.
Вот там-то, оказывается, и скрывался ее незваный гость.
Он повернул на скрип двери маленькую голову, свисавшую с похожей на стебель шеи, и едва заметно шевельнул жвалами. Тонкие зеленые пальчики продолжали неторопливо разбирать кафель под раковиной. Они вонзались в пустоты между плитками и, снимая их одну за другой, осторожно складывали в неестественно аккуратные стопки.
— Приехали, — заключила Нерис.
Выпученные темные глаза на миг затянулись пленкой. Хранитель моргнул.
— Воспитанные люди стучатся, знаешь, — недовольно буркнула саларианка, складывая руки на груди. Хранитель наклонил голову, будто приглядываясь к ней, и снова моргнул. Затем отвернулся и продолжил работу, не издав ни звука.
Местные нередко сравнивали этих существ, безропотных служителей Цитадели, с насекомыми, но правды об их происхождении не знал никто. Все попытки понять природу этих удивительных существ, на десятки тысяч лет переживших своих хозяев, обернулись неудачей. Они оберегали свой пустующий дом с тех пор, как покинули его протеане: чинили приходящие в негодность механизмы, заменяли обветшавшие детали, латали дыры и убирали мусор. Что ими руководило, какие цели они преследовали, чем питались и как умудрялись проделывать невероятно сложные операции, можно было только догадываться. Нерис подчас сомневалась: живые существа ли они существа или только винтики огромной машины под названием Цитадель?
И вот пожалуйста — теперь один из них забрался в ее квартиру.
— Он мне тут весь ремонт испортит, а кто платить будет?
Существо не оборачивалось.
— А спать как прикажешь? Шум же стоит!
Она бы сказала, что хранитель и ухом не повел, но не могла быть уверена в том, что у него есть уши. Так или иначе, ее увещевания оказались напрасны.
Пришлось опять жаловаться консьержу. Нерис все еще чувствовала смущение из-за своей недавней вспышки и потому попыталась обрисовать ситуацию как можно мягче. Получалась какая-то несуразица. Обнаружила в своей квартире представителя малоизученной формы жизни. В данный момент он совершает деструктивные действия в отношении моей уборной. Не подскажите ли, сэр, что делать?
— Искреннее заверение: все расходы возьмеь на себя домоуправитель, — поспешил успокоить ее элкор, пояснив на всякий случай, что препятствование хранителям преследуется по закону. — Сочувствие: возможно, вам придется некоторое время терпеть неудобства.
— Насколько долгое... время? — осторожно полюбопытствовала Нерис.
Элкор многозначительно промолчал.
Утром Нерис подскочила как ужаленная. Поводов для паники было немало. Во-первых, хранитель зачем-то простукивал основание кровати, устремив неподвижный взгляд на свернувшуюся под одеялом хозяйку квартиры. Во-вторых, и это самое страшное, она проспала. Неслыханный проступок для саларианца! Занятия в университете уже начались, и Нерис с ужасом осознала, что рискует опоздать на коллоквиум. Второпях она скинула одеяло прямо на хранителя и тут же умчалась, одной рукой застегивая пуговицы на жилете, а другой разрывая пленку на запакованном завтраке.
«Как хорошо, наверное, живется людям! — подумала она, на бегу вонзая зубы в сэндвич. — Целых пять пальцев на каждой руке. Конечно, уродство страшное, но удобно же!»
Дверь захлопнулась за спиной, и стоило Нерис выбежать на улицу, как мысли о хранителе выветрились из ее головы, вытесненные вихрем других. Она повторяла формулы химических соединений, сочиняла фразы для эссе, подсчитывала, как выкроить денег на еду, составляла список служебных дел — и всё это одновременно.
Человеком быть хорошо, но и саларианкой — очень неплохо.
А когда после целого дня в университете и вечерней смены в посольстве Нерис вернулась домой, то обнаружила, что странный гость все еще там. В комнате горел свет, хотя она выключала его перед уходом. Более того — этот маленький варвар распотрошил ее стенной шкаф, и теперь одежда, поражая многообразием цветов, валялась по всей комнате. Стягивая с люстры прочно засевшие там штаны, Нерис принялась буравить спину безобразника недовольным взглядом:
— И что, не стыдно?
Судя по всему, стыдно хранителю не было.
За следующие две недели он, по-прежнему безразличный к негодованиям хозяйки, перевернул квартиру Нерис вверх дном. Сама того не желая, она вынуждена была провести генеральную уборку. Стремительно исчезала куда-то пыль. Ненужные вещи, валявшиеся по ящикам, оказывались на помойке. И невозможно было понять: то ли Нерис наконец взяла себя в руки, то ли хранитель подсобил? Ясно было одно: счет за электроэнергию скоро взлетит до небес, потому что работать в темноте это существо отказывалось.
Однажды Нерис застала на кафедре своего приятеля Шорбана, числившегося в университете научным работником, и устроила ему допрос с пристрастием.
— Говорят, ты работу писал — ну, про этих, — кивнула она на копошившегося в углу хранителя. Внешне он был совершенно неотличим от того, что в данный момент превращал ее квартиру в средоточие хаоса. За неимением лучшего имени она называла это стихийное бедствие просто «мой хранитель».
— Нет, — быстро откликнулся Шорбан. — В смысле — да. Теории, обобщение... Ничего серьезного. Ничего противозаконного. Как-то интересовался, потом забросил. Не то чтобы в исследовании было много толку.
— К ним на пушечный выстрел подходить запрещено, — подхватила Нерис. — Просто у меня завелся один такой. Копошится днем и ночью, прохода не дает... Думала, ты поможешь. Эта штука поддается дрессировке?
— Завелся, говоришь? — Шорбан задумался. — Я мог бы напроситься к тебе на обед.
— Могу предложить консервы, — развела Нерис руками. — С гарниром... из консервов.
Пока они шли домой, Шорбан в общих чертах пересказал ей содержание своей работы. Он заметно нервничал. Хотя то исследование давно покрылось мхом в университетском архиве (разумеется, фигурально выражаясь, ибо архив существовал исключительно в электронной форме), тема его до сих пор волновала ученого.
— Ты знаешь, считается, что они никогда не делают ничего без причины, — закончил свою речь Шорбан, когда они наконец подошли к подъезду. — Хранитель появляется именно там, где больше всего нужен.
— Ну уж у меня точно было все в порядке, пока он не появился! По крайней мере, я не боялась своего счетчика за электричество и по ночам спала спокойно...
Стоило Шорбану переступить порог квартиры, как в его руках возник сканер, с которым саларианец долго вертелся вокруг хранителя, заменявшего проводку на небольшом участке стены.
— Забросил, говоришь? — усмехнулась Нерис. — Вижу, как же.
— Только не говори никому, — виновато пожал плечами Шорбан. — На меня и так странно косятся.
Когда он ушел, по-джентельменски не польстившись на консервы, Нерис тяжело вздохнула. Голова хранителя немного повернулась в ее сторону, качнувшись на гибкой шее-стебельке, и они, два чуждых друг другу и непонятых существа, уставились один на другого.
— Ладно, — вздохнула саларианка. — Раз проваливать ты не собираешься... Полагаю, тебе нужно имя.
И, недолго думая, она назвала своего хранителя Жаком.
Если Нерис спрашивали о ее должности, они затруднялась ответить. Что-то вроде заместителя младшего помощника старшего заместителя... Ох, нет, эта цепочка могла бы тянуться, пожалуй, бесконечно — работника, стоявшего хотя бы на ступеньку ниже, не сыскать было во всем посольстве. Она мыла чашки и заполняла ведомости, набивала отчеты и вела описи, отвечала на телефонные звонки и разбирала корреспонденцию, а если случалось, что ломался отвечающий за уборку робот, ей не стеснялись вручить ведро и швабру. Высокая ли это цена за самостоятельность или, наоборот, в самый раз, Нерис старалась не задумываться. Так уж устроен мир.
Правда, бывали дни, когда ей хотелось найти точку опоры просто ради того, чтобы перевернуть мироздание вверх тормашками. Кто виноват, что подпись поставили не на том документе? Кто случайно удалил нужные файлы? Кто разбил чашку? В ком причина того, что летит в тартарары работа всего посольства?
— Если бы небо рухнуло на землю, в этом тоже обвинили бы меня, — пробормотала Нерис, бредя домой после рабочего дня.
Ей ужасно хотелось что-нибудь пнуть, но залитые светом проспекты Цитадели были до противного чистыми. Мимо прошуршал по своим делам хранитель, перебирая лапками. Нерис засмотрелась на него, пытаясь понять, отличается ли он чем-то от Жака, и с размаху влетела в какого-то турианца, возникшего на дороге.
— Смотреть надо! — огрызнулся он.
Потирая ушибленное плечо, она добралась до дома. Всё выслушанное на работе еще звенело в ушах. Переступив порог, она швырнула на пол сумку, да так, что из нее вывались две банки купленного с получки тупари. Покатившись по полу, они замерли у ног Жака. Аккуратно отодвинув их, он замер посреди комнаты, подняв на Нерис большие черные глаза.
— Придурки, — вдруг всхлипнула она, беспомощно сползая вниз по стене.
Хранитель засеменил к ней и остановился в двух шагах, взирая на Нерис то ли с безразличием, то ли удивлением, как на бесконечно далекое и чуждое существо. Глаза у Жака были такие грустные, будто это непостижимое создание ведало все печали мира, в том числе и ее невеликую печаль, и на миг ей даже почудилось, что она видит на их дне слезы — но не было ли то простым отражением ее собственных слез?
Однажды небо действительно рухнуло на землю, и Цитадель вмиг преобразилась. Темнота жадно вцепилась черными щупальцами в проспекты и улочки, в дома и лестничные пролеты, и каждый лоскуток света в конце концов оказывался ей проглочен. Никто толком не понимал, что происходит, и когда временно отлучившийся со станции Шорбан потом выспрашивал подробности того дня, Нерис не смогла удовлетворить его любопытство. Красные всполохи аварийного освещения, набухшее кровью небо над головой, звуки пальбы и бесконечный гул — вот и всё, что она запомнила. Офицер СБЦ вцепился ей в руку, пытаясь оттащить в зону эвакуации, а она, кажется, отказывалась сдвинуться с места, пока он не соизволит объяснить, что происходит. Потом кто-то крикнул, что Совет покинул Цитадель на «Пути Предназначения», паника тяжелой волной взметнулась над толпами народа, и у Нерис мелькнула мысль, что вот он — конец. Их бросили, как ненужный балласт.
Стоял рев. Кто-то плакал. У офицера СБЦ, стоявшего рядом с ней, дрожали руки.
Она не успела даже подумать о том, что умрет. Всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Заработала внутренняя связь, включилось освещение, и Нерис, почти ослепленная им, быстро отвернулась от того места, где лежал, окрашенный алым, гигантский осколок здания. К горлу подкатывала тошнота.
Ее долго не пускали домой. Несколько ночей она ютилась в какой-то на скорую руку сооруженной ночлежке с десятками таких же бедняг. Путь к району, где Нерис жила, завалило, станция экспресса была разрушена. От нечего делать она, как и все обитатели Цитадели в это смутное время, слушала новости. Точки доступа в экстранет не работали, но радио бормотало круглые сутки.
«...в ходе операции коммандер Шепард обезвредила предпринявшего попытку нападения на Цитадель бывшего Спектра, турианца по имени Сарен, которого наши слушатели помнят по...»
В день, когда сообщили о том, что представитель человечества получило место в Совете, Нерис вернулась домой.
Здание пострадало в ходе атаки, но ее квартира осталась нетронутой. Вещи лежали на своих местах. Ни пылинки, ни соринки — словно добропорядочная хозяйка только-только отложила в сторону тряпку. Нерис спрятала под подушку пистолет, который подобрала на улице в ходе недавних беспорядков, и уселась на кровать. Она прекрасно знала, что не создана для швабры и метелки, и царящая в комнате чистота вряд ли могла быть ее заслугой. Квартира выглядела так, словно владелец приготовился к отъезду. Ни одежды на стуле, ни бумаг, раскиданных по столу, ни видавшей лучшие дни обуви у входа...
Нерис подошла к окну и взглянула на индустриальный пейзаж. Впереди, сколько видно было глазу, ютились дома, прижимаясь один к другому щербатыми стенами и перемигиваясь огнями крошечных окон. Она подумала о том, что каждый из этих огоньков освещает чью-то жизнь. Может быть, чуть более счастливую, чем ее собственная. Может быть, совсем не сложившуюся. За одними окнами оплакивают тех, кто не вернется домой, за другими ждут с работы любимых, где-то готовят ужин, кто-то сидит в экстранете... Она вздохнула, подумав о том, как давно не смотрела по сторонам, и вздох эхом отозвался в пустой квартире.
Нерис обернулась и поняла, что изменилось. Она осталась одна, и в ее комнате больше не горел свет.
Посольство стояло на ушах уже неделю. Телефонные трели не умолкали. По коридорам сновали представители самых разных рас, почтовые ящики ломились от корреспонденции. Нападение гетов доказало, что Цитадель не так уж неприступна, как многие думали, а расширение Совета вносило в происходящее еще большую суматоху. На Нерис навалилось столько работы, что за день она не находила даже минутки перекусить. В качестве развлечения она принялась подсчитывать, сколько разнообразных формулировок в состоянии придумать ее начальство, чтобы выбранить нерадивого сотрудника.
— Вы это читали, прежде чем принести мне на подпись? — раздраженно осведомился однажды помощник посла. Пад с размаху шлепнулся на стол. — Такое ощущение, будто ваше яйцо уронили с такой высоты, что оно чудом не разбилось всмятку!
«Умно, — подумала Нерис. — Долго думал, интересно?» Это было двадцать первое оскорбление за день, если только она не сбилась со счета.
— Эти документы бухгалтерия проверять должна, — парировала она, не уступая. — Не хотите ли еще чашечку кофе, сэр? Это немного ближе к моим обязанностям, чем сверка цифр.
— Вы, кажется, учитесь на ксенобиолога? — сухо уточнил собеседник, свирепея пуще прежнего. — Сомневаюсь, что вас с такой невнимательностью ждет большое будущее в науке. Если бы кто-нибудь спросил меня, видело ли это место более нерасторопного работника...
— Только вот никто не спрашивает, — вдруг совершенно спокойно выдала Нерис, глядя начальнику в глаза. Их разговор протекал на повышенных тонах, и сотрудники стали оборачиваться. По помещению пронесся шепоток. — Я всё жду, когда у вас закончится список эпитетов, которыми вы меня еще не наградили, только вот конца-края ему не видно! И знаете что? Если хотите, можете записать их в приказе о моем увольнении.
Начальник, пораженный таким отпором, поперхнулся на полуслове:
— Да где вы найдете... работа на Цитадели... такие деньги...
«Сиди сам на своей ненаглядной Цитадели, — фыркнула про себя Нерис. — А я местную флору и фауну, всех этих остолопов и идиотов, изучила уже по полной программе».
Один из хранителей, наблюдавший за ними, качнул головой и вернулся к работе, но ей показалось — хотя это было, конечно, глупое предположение, — что он взглянул на нее с одобрением. «Совсем не похож на Жака, — решила Нерис, — но ничего, симпатичный».
Ее собственный хранитель так и не вернулся домой. Нерис порасспрашивала консьержа и обзвонила соседей, но не смогла узнать, что случилось с Жаком. Погиб ли он во время нападения гетов, потерялся или просто нашел себе другое занятие? В конце концов, на Цитадели еще так много окон, которые нужно зажечь, так много темных уголков, нуждающихся в свете... А в мире, который начинается за ее пределами, их еще больше.
— Вам билет в оба конца? — уточнила оператор. Расписания бесчисленных рейсов сияли перед ней на огромных голографических табло, отражающих ни на минуту не останавливающуюся жизнь космопорта. — Если берете сразу два, мы предоставим вам скидку.
— Спасибо, мне только один, — улыбнулась Нерис. Рюкзак, в котором среди прочего барахла лежали две самые дорогие ей вещи — пистолет и микроскоп, — приятно оттягивал плечо. — Вы знаете, у меня такое чувство, что я полюблю путешествовать.