Несмотря ни на что, это было прекрасно.
О Саманте, Веге, Явике, СУЗИ, Кайдене и Лиаре.
Тык....Собрать кораблики, разбросанные по «Нормандии» каким-то шалопаем. Поймать хомяка. Запустить в аквариум угря и маленьких медуз. Снова надеть форму и с гордостью посмотреть в зеркало. Впервые за долгое время не чувствовать фальши, глядя, как подчиненные отдают честь...
Очень нравится Саманта — с тех пор, как прочитала в спойлерах фрагмент, где она говорит Шепард: «Вы не обязаны убивать их ради меня, капитан. Но, пожалуйста, убейте». Келли за время второй части не претерпевает никакого развития, в Саманте же понемногу просыпается светлая ярость, холодная и чистая, как ключевая вода. Что должен чувствовать лабораторный специалист Альянса, человек почти гражданский, чтобы сказать: «Шепард, я хочу их смерти»?
Джеймса не так много, как хотелось бы, и с ним нет любовной линии. Есть только странный флирт на грани чего-то большего и насмешливо-ласковое обращение «Лола» — правда, и то и другое в случае с Лиз вряд ли имеет право на существование. Тем интереснее их отношения. Вега защищает ее на Марсе от нападок Кайдена; отдает честь, хотя не должен; выходит из себя и бьет до крови в спарринге («Потому что ты уже собиралась спасти Галактику…»), журит за строгость — не слишком ли ты себя и остальных держишь в узде, капитан? — прикрывает в бою… Кажется, несмотря на то, что Шепард носится туда-сюда, как синяя молния, и враги валятся к ее ногам, он ни на минуту не забывает, что перед ним женщина. Да, невероятно крутая. Опасная. «Одна из лучших» («Да ладно, только одна из?»). Но она в равной степени заслуживает и типично мужских шуточек в свой адрес, и джентльменского отношения. Веге удается чудесным образом сочетать несочетаемое. И когда он приходит в каюту к Элизабет за советом, он не наставницу себе ищет и не исповедницу. Даже не друга. Просто старшего, у которого можно перенять опыт.
Элизабет, пряча улыбку, зовет его Джимом.
В какой-то момент он хочет ее так, что едва способен совладать с собой, а потом быстро остывает. В какой-то момент у нее едва не срабатывает триггер «спарринг —> койка», но тень Кайдена витает над ними, так что никаких грязных мыслей и пошлых телодвижений, нет-нет.
Кайден... Меня смущает реализация его линии, особенно постоянное присутствие в кадре бутылки и невидимого духа зеленого змия, навевающего такую мыслю: наши горе-переводчики что-то понимали, господи, он сопьется такими темпами!
Не буду бурчать о том, что сценаристы, дескать, не попытались соответствовать моему довольно сложному хэдканону, где роман вроде как был, но без ночи, а под другим углом посмотри — так и не скажешь, был ли вообще
Это, понятное дело, хэдканон.
СУЗИ. Уж сколько я ворчала по поводу того, что в нашей команде появляются EDI и мистер П.! То есть да, они создают ретрофутуризм и полную фантасмагорию, но пусть, полезная для третьей части нотка безумия. СУЗИ действительно начинает задавать вопросы, которые никогда раньше ее не интересовали, и тем самым напоминает мне и Дейту, и Лал (особенно Лал!), и Андромеду, и Аннику Хансен — Седьмую из Девяти, третичное дополнение униматрицы ноль-один. Кто я? Зачем я?
Я не знаю, честно отвечает Шепард.
Но то, что ты спрашиваешь об этом, делает нас равными.
Мистер П., наш милый друг Явик, внешне и по философским убеждениям, как заметил Антон, напоминает теней из «Вавилона 5». До чего же неприятный тип, думает коммандер, уж не зарыть ли его обратно от греха подальше? «Что, ящерицы тоже эволюционировали? А раньше ели мух». Да, таков он, последний представитель мертвой эпохи! Но однажды, ближе к концу, Шепард во время разговора поворачивается к нему и вдруг понимает, что смотрит на собственное отражение. Только Явик проиграл свою войну и воют на чужом фронте. Она — еще нет…
Раздумывая об этом, Лиара принимает решение «увековечить имя Шепард среди звезд» и создает устройство, в котором вместе с чертежами Горна сохраняет историю о войне и своем капитане. Лиз это не слишком нравится — будто каждая из них в глубине души готова согласиться с тем, что поражение неминуемо. И все же, рассудив здраво, она одобряет поступок своей то ли подруги, то ли сестры, то ли ученицы — не потому, что хочет остаться в истории героиней придуманной сказки, а потому, что смерть неожиданно перестает казаться такой страшной, как прежде. Устройство Лиары — символ надежды на то, что однажды, через пятьдесят, а может, через двести или триста тысяч лет послание достигнет чужого слуха и поможет герою другого времени отыскать верный путь в темноте. Говорить о нем — значит признавать себя умершими и побежденными… Но сейчас эта мысль приносит скорее утешение, чем горечь. Как если поднимаешь взгляд на свою путеводную звезду и осознаешь, что она будет указывать путь другим, когда искра твоей жизни погаснет.
Мне одной кажется, что голографический луч, испускаемый устройством, выглядит точь-в-точь как тот, что ведет с Земли на Цитадель? Я вытирала слезы, когда смотрела ролик, и сердце екало при взгляде на этот светящийся столбик, напоминающий, пусть и в другом масштабе, увиденное в конце релизного трейлера.
— Что мне рассказать о тебе, Шепард?
— Просто будь честна.
Спала три часа и опять ничего толком не ела. Хотела вставить в пост скриншоты, но когда-то надо работать... и спать. И жить.