[feuillemorte]

Про генофаг я тоже выскажусь, пожалуй. Многие, гляжу, не слишком довольны тем, как этот конфликт обыгрывается в ME3, как ведут себя Мордин и Рекс… Да, спору нет — оба резко меняют курс. Но это не ООС, это закономерность.

Тут же про Самару немножко, про Гарруса и про компромиссы.

Тык.

В первой серии «Андромеды» против главного героя поднимает оружие лучший друг и шафер. Предательство? Да! Но выбирая между верностью другу и борьбой за лучшее будущее для своего народа, Радэ решается без колебаний. Вот и Рекс в третьей части удивительно резок и категоричен в оценках происходящего. Мудрый Рекс времен первой «Нормандии» — это Рекс сломленный, поставивший крест на «лучшем будущем». Мудрый Рекс времен царствования на Тучанке — это Рекс, у которого нет иных вариантов. Рекс времен войны со Жнецами знает, что кроганы, если генофаг не вылечить, не смогут отпраздновать победу. Они будут сражаться, будут защищать свой родной мир до последней капли крови, но когда битва будет выиграна, восходящее солнце над напитанной этой кровью планетой увидит лишь жалкая горстка тех, кому по счастливой случайности удалось пережить бойню. Рождаемость катастрофически упадет, некому будет восстанавливать популяцию. Созидание, строительство, культура, всё то, на восстановление чего клан Урднот положил столько усилий… Кому они нужны будут среди руин? «Сейчас или никогда» — Рекс это знает. Если ему понадобится пройти к исцелению генофага по трупу Шепарда, он сделает это несмотря на то, что готов назвать его братом.

Собственно, вот о чем я писала в «Пепле»:

«Растения отживают свой век и умирают, освобождая место молодой поросли, пробивающейся из-под земли. Кроганы умирают, оставляя после себя бесплодную почву. И сейчас, глядя со взгорья на кладбище, затопленное солнцем, как кровью, Рекс подумал о том, что настанет день, когда вся Тучанка превратится в разоренный памятник его народу — в огромный некрополь среди руин так и не восстановленных ими городов, где однажды перестанут появляться новые могилы».

Сейчас или никогда. Всё или ничего.

Моя Элизабет к третьей части совсем уже поумнела и понимает, насколько кроганы опасны: даже из уст ее друга Рекса звучат не самые обнадеживающие речи относительно того, какое будущее он собирается строить, мол, сперва мы попросим по-хорошему, а потом — по-плохому…

В третьей части вообще есть моменты, когда парочке друзей Шепард хочет дать в зубы.

Рексу, который не может обуздать свою категоричность. Не смей. Рушить. То. Что я. Строю.

Гаррусу, когда тот говорит о смерти Мордина. «Всегда считал его сумасшедшим. Полезным, но сумасшедшим». Не смей. Так. Говорить. О моем. Друге.

И если в разговоре с Рексом она сдерживается, что с Гаррусом — едва ли… Гаррусу вообще с Шепард чем дальше, тем сложнее. Он перестает примерять ее мировоззрение, как кальку, на свое собственное, но окончательно перестает и понимать. Чуть позже он спрашивает у мемориальной доски: а ты бы выстрелила в Кайдена? «Да». Бр-р-р, думает Гаррус. Не самая приятная ты личность. По нему это и видно, и слышно.

Мордина, вижу, обвиняют в том, что его покинула твердая уверенность в необходимости генофага. Строго говоря, это не совсем так. У монеты две стороны. Он знает, что кроганы опасны, но считает необходимым вылечить их в сложившихся условиях, потому что не хуже Рекса понимает: война не будет к ним милосердна. Всё, что осталось от их искалеченной цивилизации, она выжжет на корню. Это раз. Что до моего «два»… По меркам саларианцев Мордин стар и скоро умрет, а после того, как тебе внезапно открываются те «маленькие картинки», из которых состоит большая, умирать с нечистой совестью что-то не хочется. Всю вторую часть он убеждает себя, что решение было единственно верным, — но тщетно (в моем каноне ему еще Элизабет капает на мозги). Я не знаю, это эволюция или деградация персонажа? Сломила ли его тяжесть принятого решения?

Возможно, я бы использовала другую приставку. «Переломила».

Мордин бы справился, но идет война, и зараженные кроганы ее проиграют, даже если все остальные — выиграют. Вы не замечали, что война многих толкает на компромиссы? Самару, например. Кодекс велит ей убить последнюю из дочерей, потому что ардат-якши не должны разгуливать на свободе. Кодекс не предусматривает возможности сбежать от этого решения, приставив к виску пистолет, Кодекс вряд ли допускает ту поблажку, которую в итоге предлагают Шепард и Фалере. Нет ему дела до монастыря в чьем-то сердце. Это серое. А Самара очень давно отреклась от всего, что не является черно-белым.

Вопрос в том, сила этот компромисс или слабость.

И я думаю, нет на него ответа.