— You can’t blame yourself, Vega.
— Who says I’m blaming myself?
— I do.
(Тут табуны мурашек бегут по моему тельцу, настолько это вхарактерный ответ. Главное слово в жизни Лиз — «я».)
Элизабет редко нравится мужчинам.
Процитирую недавний коммент, чтобы стало понятнее.
Если представить ее казарменный быт, то выглядит всё так: пока сослуживцы в свободное время ходят по барам, выпивают, играют в карты, общаются, Элизабет сидит на своей койке, читает книжку с ридера, и лицо у нее с выражением осторожно, злая собака «не влезай — убьет». Очень немногие готовы подойти к этой собаке поближе. Вдруг укусит или, чего доброго, руку оттяпает?
А вот Джеймс Вега в какой-то момент не прочь рискнуть и быть покусанным. Понимает он это в тот момент, когда проигравшая их маленькое состязание Шепард — которая старше и опытнее, которая превратила в пыль его триумф и сделала бессмысленной жертву, которая проиграть, казалось, не могла … — стоит перед ним тяжело дыша, и кровь капает из ее носа, и губа разбита, и прядки, выбившись из строгого пучка, прилипают к лицу.
Какая она на вкус, эта кровь?
— Спасибо за танец, Лола, — выдает Вега, с трудом соображая.
— Никаких прозвищ, лейтенант.
— Fine. — Все еще с трудом. — Your ship, your rules... your loss.
Загляните-ка Веге в голову (а про штаны деликатно молчу), что там творится, что бы он сейчас сделал с этой женщиной?