Ностальгическая преамбула.Есть всего одна игра, с которой я не расстанусь во веки веков, — игра культовая, как ни странно, именно для России, великая, непревзойденная, лучшая в своем роде. Мне кажется, в нее играл почти каждый: хотя бы недолго, хотя бы поверхностно... Даже те люди, которые теперь не прикасаются к компьютерным играм (а вокруг меня, в нашем «книжном гетто», у всех куда более интеллектуальные хобби), хотя бы однажды скрестили мечи с виртуальным врагом на экране тогда еще смешно и нелепо пузатого монитора.
Я играю в нее годами, то теряя интерес, то жадно набрасываясь на давно известные кампании — с упорством и любовью, едва ли достойными лучшего применения. Когда при первом запуске на новой Винде проигрывается старый ролик эпохи веселых и зловещих 90-х, озвученный русским голосом вездесущей Литы Александер, мне хочется плакать.
Это бессмертная и неповторимая Heroes of Might and Magic III.
Незатейливая пошаговая стратегия с ролевыми элементами. В наличии эльфы, драконы, големы и даже хоббиты — короче говоря, весь набор умилительной, но уже несколько поднадоевшей современному ценителю классики.
Мне минуло одиннадцать лет. Лихие девяностые подходили к концу, оставляя странный привкус сладкой жвачки и растворимых соков. Драконы были в новинку, хоббиты — в диковинку, жизнь, короче, была хороша, свежа и полна перспектив.
Сегодня стратегия как жанр потихоньку умирает; компания, которая делала HoMM, умерла задолго до этого; ее наследие ныне доведено до абсурда русскими мастерами, ничего не смыслящими в дизайне; но сами третьи «Герои» по-прежнему живы, любимы и пользуются популярностью на просторах нашей необъятной родины.
Пару лет назад мы с братцем-кроликом отдыхали в Пятигорске. Стояла жара — не такая уж невыносимая, но тлетворно влияющая на наши незакаленные организмы. Мы хрустели «Принглз», смотрели «Лекс», читали друг другу вслух, объедались бабушкиным «Наполеоном», ездили в горы... Остальной наш досуг занимали бесконечные сражения в HoMM через hot seat.
Не стоит, наверное, и говорить, как чертовски счастлива я была?
Вам и не снилось!
***
Известно: в младших классах я, ребенок, выросший в семье технарей и с младенчества окруженный сперва приставками, а потом компьютерами, мечтала, что выучу язык программирования и буду придумывать игры про Барби. Виделись они мне как изящное сочетание розового цвета и всяческих блестяшек; вкус мой, в общем, был далек от идеала.
Программистом я так и не стала (напрасно!), любовь к Барби в конце концов сошла на нет, и компьютерные игры я долгое время обходила стороной. Тяга к созданию прекрасного внезапно проснулась во мне только в университете, когда я поняла, сколько возможностей таит героевский редактор карт и кампаний.
Очень мало, на самом деле! Но все равно можно создавать карты по-настоящему красивые и интересные, в том числе, при определенной настойчивости, сюжетные и даже ролевые. Тогда мы с Антоном, недолго думая, адаптировали под «Героев» сюжет текстовой ролевки, в которую тогда играли. Адаптация в итоге вышла гармоничнее и совершеннее оригинала, хотя Антон свою часть кампании так и не закончил (и я не тешу себя надеждой, что закончит, а жаль: мир, ей-богу, стал бы на одну хорошую вещь богаче). Я же сделала пять карт, с присущими мне упорством и изощренностью терзая редактор в течение долгих месяцев. Иногда они мне снятся, эти карты, преобразованные сновидением в чудо современной графики. Я любила эту историю всеми фибрами своей немаленькой изголодавшейся по творчеству души, я до сих пор ее люблю: Антону, думаю, давно уже все равно, но я почти не расстраиваюсь — прекрасный шанс присвоить мир себе. Хотя я, конечно, тоже из него выросла.
***
Мир этот нес солидный отпечаток скандинавской мифологии, книгами о которой мы тогда зачитывались, как безумные, больше всего впечатленные тем, что облака могут быть одновременно и мозгами Имира, и пряжей, которую прядет Фригг... Этот мир умирал, обреченный на перерождение в Сумерках богов, и оставалось ему недолго.
Заканчивался век смертных, заканчивался век старых богов. Однажды молодая послушница Хельга Саттар повстречала в церковном саду нищего седобородого старика, вещавшего о приближающемся конце света. Выслушав безумца-странника, она накормила его краюхой стащенного с кухни хлеба и, пока старик жевал угощение, смотрела, как два его ворона жадно склевывают с земли крошки... Были это, поймет образованный читатель, Хугин и Мунин («думающий» и «помнящий»), верные спутники Одина — давно забытого в Мидгарде бога, уже многие годы скитающегося по миру смертных и навсегда потерявшего дорогу в Вальхаллу. Наевшись досыта, он уходит, так и не убедив Хельгу в своей правоте, — да и кто поверит в бредни полоумного старика? — но потом она находит в пыли оброненный им медальон, оплетенный двумя змеями меч-крест. Старый бог сбросил тяжелую ношу со своих плеч, возложив ее на плечи девушки-целительницы, собиравшейся провести остаток жизни в монастыре.
Ведомая нежданным подарком Одина, Хельга скитается по городам и весям Мидгарда, пытаясь обратить людей в веру (не то чтобы она этого хочет, но как сопротивляться воле бога?), и в своих странствиях встречает студента магической академии, который вскоре становится ей ближе брата. Вдвоем они находят в заброшенных чертогах обладающую магической силой корону первых императоров Шварцвальда и в последующие годы то воюя, то плетя политические интриги оказываются во главе Шварцвальда нынешнего, уже не империи, а республики: Микаге — как глава правящей гильдии, Хельга — как верховная жрица церкви. «Кормчий заблудших душ» — так, кажется, назвал ее один из персонажей временно игравшего с нами Пети.
Спасая заблудшие души, возвращая людям веру в старых богов и всячески способствуя установлению мира и процветания, Хельга пытается оттянуть предполагаемый конец света, который сдерживают лишь людские добродетели, не давая хаосу окончательно подточить корень Иггдрасиля. На протяжении нескольких лет она с этим справляется, наставляя паству на путь истинный, но на каждого протагониста находится свой антагонист, и Хельга не исключение.
Казалось бы, зачем человеку желать уничтожения мира? В общем-то незачем, если только он не считает себя потомком древних богов и не думает, что на руинах прогнившего мира построит свой собственный. Радклифу мало было его успехов на почве магии, науки, политики — нет, ему непременно понадобилось обожествление. Что ж, безумие — обратная сторона гениальности. У Радклифа, помнится, была арфа со струнами, сплетенными из волос убитых им чародеек. В этом человеке — персонаже довольно жутком, если подумать, — удивительным образом сочетались одновременно и ум, и талант художника, и прекрасно разыгранное обаяние, и то отношение к окружающим, что присуще исследователю, из любопытства препарирующему лягушку за лягушкой. «Мое отечество сгорело вместе с поместьем моих родителей, продалось варварским городам...»
О боже, шесть лет прошло, а мне все еще тревожит душу этот великолепный ассонанс.
Была, впрочем, на свете одна волшебница, которая напоминала Радклифу о том, что пока он все же смертен и человечен чуть более, чем хотелось бы. В HoMM-картах у них даже были парные амулеты, «сферы уязвимости», нейтрализующие сопротивляемость войск — и своих, и вражеских — к магии. Символично, правда?
О, это очень грустная история любви! Беспечная, легкомысленная, ветреная рыжеволосая чародейка по имени Мелисса всю жизнь любила человека, ее любви не заслуживающего: любила преданно, безнадежно, пламенно, страстно и горько. Самая нежная любовница, самый верный друг и всегда в нужный момент оказывающаяся рядом муза, она прошла с ним и огонь, и воду, и медные трубы. Но Радклифу было суждено стать богом (по крайней мере, так ему казалось), а ей — погибнуть вместе с остальным миром в огне Суртового меча.
Тем не менее, Мелисса оставалась единственной бабочкой, не пришпиленной булавкой к картонке, последней не препарированной лягушкой. Именно на нее я хотела сделать похожей свою Хоук: веселой, импульсивной, обаятельной и зловещей. Не вышло. Что ж, Мелисса осталась единственной в своем роде, и я по-прежнему ее люблю как одну из самых прочувствованных своих героинь, хотя и ролевка наша, и геройские карты остались, увы, в прошлом.
Я открыла их сейчас — кажется, впервые на своем многодюймовом мониторе. Подивилась — какие же они маленькие!
Первая карта — «Город на краю вечности» по названию одной из серий TOS’а — была посвящена тому, как Радклиф ищет руины, в которых захоронена тайна создания големов, и не каких-нибудь там глиняных, а механических, потому что сетинг наш был насквозь пронизан стимпанком. Если ты хочешь развязать войну, утопить мир в крови и приблизить Рагнарек, то без армии не обойтись, а разве найдешь солдат лучше, чем послушные хозяину рабы-големы? Вот Радклиф, оставив свою возлюбленную, и отправился в долгое путешествие, в конце которого обрел невероятную силу.
На первый взгляд обаятельный собеседник и мирный, погруженный в себя ученый, увлеченный безобидными алхимическими опытами и составлением магических формул, Радклиф на самом деле довольно жестокий человек, твердо знающий, чего он хочет и какими путями можно достичь желаемого. Книги, лаконично подписанные его инициалами, иногда встречаются в пыли на полках книжных лавок: это и стихи, и монографии по алхимии, и сборники статей о магии, изданные еще в университете. Его ценят и уважают за выдающийся ум, но предпочитают обходить стороной.
Радклифа влечет строгая гармония музыки сфер и иллюзия бессмертия, которую так легко обрести, глядя на поросшие мхом руины… Но можно ли обрести само бессмертие?
Следующая карта — «Тропа скорби» по названию одной из серий «Вавилона 5» (понятно, что владело нашими юными душами?) — передавала игроку контроль над противоборствующей фракцией. На заснеженном материке «кормчий заблудших душ» леди Хельга Саттар собирает армию, чтобы победить могущественного (так кстати раскачанного игроком в предыдущей миссии — хо-хо, я коварна!) и остановить разрушение мира. Сомнений нет — ей это удастся, и злодей наш, когда священница мечом, магией и молитвой победит армию его големов, будет брошен в тюрьму в ожидании смертного приговора.
Третья карта — «Из тьмы веков», опять-таки в качестве дани соответствующей серии B5 — снова возвращает нас на темную сторону силы, хотя и стоит несколько особняком и на первый взгляд кажется не вписанной в основной сюжет. По правда говоря, это моя любимая часть кампании — самая светлая, сказочная, мифическая. Что тут скрывать! Она рождалась как карта про непримиримое противоборство лучших в HoMM монстров — боровов и волшебных драконов.
Молодая волшебница Мелисса Эйльхарт, скитающаяся по морским просторам на пиратском корабле, невольно попадает в ловушку Затерянных островов. Чтобы вырваться из плена, ей нужно разрушить чары, тяготеющие над этим заколдованным местом, а сделать это можно лишь одним способом — собрав части облачения легендарного Отца драконов, правителя этих мест. Изгнанный своими собратьями, проклятый богами Мидгарда, он спит вечным сном, прикованный к стенам темницы нерушимыми цепями, и пока длятся его сновидения, ни одному смертному существу не удастся покинуть Острова.
У Мелиссы детское лицо с веснушкам и вьющиеся медные волосы. Она производит впечатление прелестного ребенка, искренне радующегося жизни, но внимательный человек заметит, что на дне ее зеленых глаз притаилась грусть. Её стихия — вода, и кажется, что всё существо Мелиссы воплощает цветение жизни.
В своих снах дракон иногда видит златовласую никсу, которой суждено обладать его мечом, и в конце концов никса приходит к нему наяву. В ее власти решать, добру или злу послужит теперь древняя мощь отца драконов, и Мелисса делает свой выбор. Она отправилась в странствия на борту пиратского галеона, чтобы позабыть о несчастной любви, но разлука не принесла облегчения. Через магический хрустальный шар она видит своего возлюбленного — сперва путешествующего по Мидгарду, затем томящегося в тюрьме, — и решает спасти его, даже если это повлечет гибель всего мира.
Говорят, «зубы дракона, хранящиеся на теле, обеспечивают благосклонность господ и милость царей» (Борхес). И хотя Мелисса знает, что не дождется ни благосклонности, ни благодарности, она принимает предложение освобожденного Нидхёгга. Его доспех и меч делают ее — не такую уж великую волшебницу, признаться, — практически неуязвимой.
За исключением рефлексий на тему любви, это очень забавная карта со множеством шуток и пасхалок. Драконы-содомиты, у которых несварение желудка из-за поедаемых боровов, или те же боровы, откармливающие себя ради услады хозяев, или старичок-лесовичок, польстившийся на прелести главной героини… Господи, как я люблю это, сколько сил я в это вложила!
Всю следующую карту под названием «Далекая звезда» — снова привет «Вавилону 5»! — Мелисса занимается тем, что ищет дорогу к темнице, где томится ее суженый, но путь ей преграждает долина призраков, провести через которую может лишь могущественный некромант, требующий взамен драконье ожерелье и диадему. Без них облачение теряет свою магическую силу, оставляя чародейку почти беззащитной: а она, как уже говорилось, не такая уж могущественная колдунья и тем более не воительница! Но казнь близится, а кому под силу остановить женщину, решившую спасти возлюбленного?
«Светлая сторона силы» оставалась в основном на плечах Антона, и я, боюсь, не расскажу о леди Омфариоле так хорошо, как мог бы он. Но, в общем, беда Омфариолы была в том, что в детстве она в заигралась с подружкой в часовой башне, да так заигралась, что случайно ее убила, подумала — ну не признаваться же, и подружку эту — ни кола ни двора, несчастное убогое дитя, никто не вспомнит — там и закопала, пробудив к жизни спящий дух ведьмы (или мертвой ведьмы, или еще какой, я не помню). Так у Омфариолы началось раздвоение личности.
Девочка выросла, была пиратом (…и капитаном того самого галеона, на котором потом плавала Мелисса, причем капитанская кличка у нее была Джекки — слава богу, что не Воробей), была мертвой, была живой, потом стала мэром того самого часового вольного города, познакомилась с «кормчим заблудших душ» Хельгой и отправилась вместе с ней спасать мир (и немножечко — попирать его устои своей непростительно лесбийской любовью с верховной жрицей).
В ролевке сюжет несколько отличался, в том числе дикими перекосами в сторону стеба, и в развитии его, достаточно фантасмагоричном, принимали участие многие герои, которым в игре просто не нашлось места. Помощник Хельги Астианакс — суровый аскет на манер протопопа Аввакума по характеру и суровый декан моего факультета по внешнему виду; второй ее помощник Вильхем, который по вине шторма оказался на пиратском галеоне, где встретил Мелиссу (и всё заверте…); воплощение стереотипа о глупышке-блондинке Анжела, волшебница-неудачница, чья магия столь же нелепа, сколь и непредсказуема; провинциальная дама Мария-Луиза, «не то внучатая племянница троюродного брата императора, не то правнучка чьей-то внебрачной дочери, не то еще какая-то седьмая вода на киселе», вдруг ставшая императрицей (детей ее звали Электра, Ифигения и Орест, между прочим!); и менестрель Хеледис, возвращенная к жизни богом Браги (не напитка, музыки!); и очаровательная подруга Мелиссы Бетти (названа в честь Элизабет Локли из В5 — как и Локли, Бетти все время ест и потому похожа на плюшечку); и очаровательный муж этой подруги Предикомартовариус Курпатович фон ибн Про-Йом (не спрашивайте), и даже…
Кулинарная книга тетушки Жути [ Волшебно-интерактивное издание ] : сборник рецептов традиционной шварцвальдской кухни / Тетушка Жутя [ и др. ] ; предисл. и коммент. Гуля Гурмана. — 13-е изд. — Юно : Типографическое объединение «Живые книги», 1529. — 1234 с. : ил. — (В помощь хозяйке.) — Содерж.: Добрые советы ; Закуски ; Горячие блюда ; Холодные блюда ; Десерты ; Выпечка ; Напитки ; Деликатесы ; Кухня народов мира (приложение). — 100 экз.
Да-да, говорящая книга! (Да-да, идеальное библиографическое описание.)
И даже — пират и инженер Майлз Эдвард О’Брайн по кличке Весельчак. Даже эпиграфом к его анкете стояло: «I am Chief Miles Edward O'Brien. I'm very much alive and I intend to stay that way (Deep Space 9, 4x23)».
Короче, не могу не вспомнить чудную песенку Башни Rowan:
…и какой-то дебил поиграть предложил по «Пиратам Карибского моря».
На игру заявилось шестьсот человек, и пятьсот было Джек Воробеев.
В Голливуде метался во сне Джонни Депп, проклиная судьбу и Диснея…
По ролевке видно, что интересовали меня тогда — а это «тогда» охватывало период времени достаточно большой — научная фантастика, «Рагнарек онлайн», скандинавская и кельтская мифологии, библиография, древнегреческие трагедии, Бальзак, «Ведьмак», «Утена», русский фолк — и бог весть что еще… Такое лоскутное одеяло, состоящее из пасхалок, локальных мемов и шуток-самосмеек! Но в том виде, который потом выкристаллизовался к моменту создания карт, сюжет обрел стройность, персонажи — глубину; несмотря на классическую фабулу и злоупотребление скандинавщиной, это была красивая история с большим потенциалом.
Как бы она закончилась? А вот не знаю.
По моим представлениям, в последний момент Мелисса понимает, что не может позволить Радклифу уничтожить мир (господи, как забавно это звучит теперь!), и своим мечом бы, последним, что осталось от облачения отца драконов, — в спину, прямо под сердце… Впрочем, умереть бы она ему не дала: у нее на шее крошечный фиал с кровью Нидхёгга (достался по большому блату — очарованием маленькой чародейки Лисси покорены даже боги), которая способна смертного человека сделать драконом. А дракон в этом мире — действительно бог: он может принимать человеческое обличье, но человеком не будет уже никогда.
Наверное, если бы я всерьез задумывала это как сценарий игры, то получилась бы неплохая РПГ. С двумя, пожалуй, героями, над которыми игрок попеременно принимал бы контроль: Мелиссой и Радклифом… Тогда конец не был бы фиксирован, конечно. Он и сейчас существует в моей голове только отрывками, а в нашей HoMM-кампании — которая называлась, кстати, «Огненное колесо», сами догадайтесь, почему, — игрок и вовсе волен был бы выбирать между светлой и темной фракциями.
***
Отдельное слово о Мелиссе — она занимала в моем сердце примерно такое же место, какон сейчас занимает Шепард, то есть была продумана до мелочей. И боже — обе поначалу росли в приюте, что за напасть такая! О своих благочестивых воспитательницах, давший ей имя, Мелисса вспоминала так:
— Они явно пользовались травником, и мне еще повезло: я помню девочек, которых звали Репейник и Капуста.
«Ее волосы, цвет которых — по контрасту с зеленой шалью — заново поразил его, казались восхитительно живыми в мерцающих бликах пламени; в них сосредоточилась ее тайна, вся ее сокровенная сущность, вся она, освобожденная, открытая: гордая и покорная, скованная и раскованная, его ровня и его рабыня…» Это Фаулз, «Любовница французского лейтенанта». Но попадание — точнейшее.
Мелисса была пылкой, любящей, прямолинейной, забавной, ревнивой, независимой, упрямой, общительной, иногда по-женски глуповатой (она явно не интеллектуалочка вроде меня, хотя и не дура), но и по-женски властной — что не так сложно, когда у тебя лицо ребенка, круглые щеки, пухлые губы и манящие формы. «Ее волосы, просвеченные лучами солнца, полыхали словно пламя. Они пахли жасмином и засахаренной вишней… С тех пор сладкий аромат духов ударял Вильхему в голову всякий раз, когда она проходила мимо. В этом запахе, как и в ней самой, было что-то невинное и дерзкое одновременно, он сбивал с толку, не давая понять, от кого в ней больше — от ребенка или от блудницы. Ее одинаково легко было представить и на театральных подмостках, и на королевском троне, и среди шлюх в публичном доме».
Если бы инвесторы заинтересовались нашим гениальным фэнтезийно-стимпанковым детищем и предложили бы съемки фильма, я бы поставила одно условие — роль Мелиссы исполнять должна Бриджет Риган:
Господи, какая же Бриджетт офигенная, я не могу.
Ее отношения с Радклифом — долгий и всегда очень хлесткий роман, с долгими разлуками, с крепкими ссорами. Построенный на его твердой уверенности: да, она моя, маленькая рыжая муза, моя целиком и полностью. И скрепленный ее обреченным признанием: да, твоя, делай что хочешь.
«…or keys to my heart you will never find».
Короче, возьмите меня в игродел, я охрененные квесты писала в девятнадцать лет.