К А Р Т И Н О Ч К И
Янника Ашер — Sith Warrior
Кэссиди Вилс — Bounty Hunter
Лиллиан Брин — Smuggler
Кира Сиддиг — Sith Inquisitor
Тарья Калледа — Jedi Knight
Эзра Одано — Trooper
Кэссиди Вилс — Bounty Hunter
Лиллиан Брин — Smuggler
Кира Сиддиг — Sith Inquisitor
Тарья Калледа — Jedi Knight
Эзра Одано — Trooper
Б О Л Т О Л О Г И Я
>> Янника Ашер: гнев и правосудие императора...Мать Янники танцевала в кантине, где однажды повстречала твилека-джедая: дезертира и изрядного труса, любившего девиц в откровенных нарядах, крепкую настойку и стейки из банты (непременно с кровью). Их страсть длилась одну ночь. Через несколько месяцев Эллайя поняла, что тот самый откровенный наряд, привлекший джедая, становится ей тесен. Она была беременна. Хозяйка кантины, узнав об этом, в тот же день выгнала ее взашей. Эллайя оказалась на улице. Потратив последние деньги на билет, она перебралась на Дромунд Каас к сестре — недорогой проститутке — и делила с ней комнату, пока не родила. Вскоре после этого Эллайя привела себя в форму, чудом устроилась в одно из лучших заведений города и наскребла денег на отдельное жилье. Днем она утирала сопли вечно болевшей дочке, вечером и ночью — раздевалась на сцене перед благородными господами и дамами.
Однажды среди этих господ оказался лорд Ашер — чистокровный ситх из богатой, но не слишком знатной семьи. Между ним и Эллайей пролегала пропасть почти в двадцать лет. Чтобы развеяться, он заказал приватный танец, потом — еще один, и еще, и еще, а в конце концов стал платить только за то, чтобы иметь возможность наговориться с ней, как с подругой, и оградить ее от чужих плотоядных взглядов, как сестру. Он хотел сделать Эллайю своей. Он хотел, чтобы Эллайя оставалась непорочной. Желания противоречили друг другу, и ни одного не могло осуществиться.
(Это мой любимый сценарий: преступник и исповедница.)
Эта причудливая пытка — с разговорами до утра — длилась месяцами, пока Эллайя не умерла. Она истекла кровью, получив удар ножом во время драки посетителей, не поделивших любимую танцовщицу: обычное, в общем, дело. Заботу о маленькой Яннике взяли на себя другие работницы кантины, по очереди ее нянчившие. Заявившийся некоторое время спустя лорд Ашер с невозмутимым лицом выслушал от них печальные известия... А когда собирался уходить, обнаружил за кулисами годовалую твилеку, играющую с погремушкой. Милосердие взяло над ним верх в первый и последний раз. Тем вечером он вернулся домой — к жене — с Янникой на руках.
Общественность его клеймила. Родственники скрежетали зубами. Не поведя и бровью, он воспитал ее как свою дочь, тем более что другими детьми судьба его семью не одарила.
Янника росла сорвиголовой и хулиганкой — с вечно разбитыми коленками, с ободранными локтями. Она была единственным свободным ребенком в доме, полном детей-рабов, еще слишком юных, чтобы работать наравне с отцами и матерями. Вместе они — госпожа и ее маленькие слуги — носились по двору, воображая себя то космическими пиратами, то имперскими агентами, то могучими ситхами. В любой забаве Янника становилась главной — капитаном корабля, начальницей разведки, даже самим императором, и не потому, что другие вынужденно уступали ей ведущую роль: просто лидерских качеств у нее хватало с лихвой. Решительная и энергичная, она вела в бой армады игрушечных кораблей, карабкалась на деревья и размахивала деревянным мечом, решая, кого «миловать», а кого — «казнить».
Многие годы она, болезненная в детстве, тренировалась до изнеможения, чтобы в будущем стать воином-джаггернаутом вопреки всем предостережениям и насмешкам. И стала. Ее ярко-малиновый — не красный — клинок проходит сквозь отряды врагов, вскрывая тяжелые доспехи, как наточенный нож — консервные банки. Потом император подарит ей, своему Гневу, другой меч — голубовато-серебристый, почти белый: символ правосудия, беспристрастности, чистоты. Держа его в руках, казнить она будет чаще, чем миловать.
Назначение на должность палача сильно ее изменит — но это случится позже.
Юная же, едва окончившая академию Янника очаровательна. Прямотой, живостью и необыкновенной для ситха добротой она располагает к себе людей, хотя сама тянется лишь к немногим: например, к Ветт, которая для нее скорее сестра, чем рабыня. Ей нравится чувствовать себя милостивой и сердечной госпожой, отважной защитницей, протягивающий руку помощи слабым. Она справедлива, милосердна, честна, и в то же время — обидчива, горда, вспыльчива, до безумия ревнива. Ей нравится, когда перед ней встают на колени. Худшие черты Янники в эти годы — самолюбование и беспечность. Пощадить врага?
Почему бы и нет — пусть запомнит, как добра я была к нему.
Барас смотрит на свою ученицу с любопытством, как на новую бабочку в энтомологической коллекции: таких он еще не встречал. Оставляя его пытать пленника-республиканца, она выходит в город, покупает Ветт дорогое платье и ведет ее в кантину, где пляшет с ней под бой барабанов, и опрокидывает на них обеих пенное холодное пиво, и хохочет неприлично громко, и требует стейк из банты (непременно с кровью) — в общем, делает все, что ситхам делать не положено и в чем уж точно не был замечен красавчик лорд Драаг.
Публика с интересом глядит на двух твилек, целующихся на танцполе.
Под тяжелый ритм музыки Янника двигается как Эллайя.
Яннике всего двадцать четыре года. Жизнь еще не успела показать ей, сколь высока бывает плата за доброту, когда во взрослом возрасте играешь в «царя горы». Урок будет жестоким: после сражения с Барасом на челюсти у нее останется незаживающая рана, скрытая от любопытных глаз железным намордником.
— Прекрасно выглядите, дорогая моя, — скажет лорд Ваурон, когда она впервые войдет в таком обличье в зал Совета.
И внезапно, когда Янника сожмет пальцы, ощутит приступ удушья.
>> картиночки c Янникой
>> Кэссиди Вилс: «Где мои кредиты?»
Кэссиди — случайный ребенок парочки контрабандистов, бороздивших просторы космоса на видавшем виды корабле. Она была зачата и родилась среди звезд: веснушчатый и упитанный карапуз, дитя пояса астероидов, на одном из которых ее родители прятались от преследователей-головорезов, желавших любой ценой получить товар обратно.
Семейная жизнь супружеской четы не ладилась. Мистер Вилс, поначалу покоривший невесту благодаря непобедимому оружию — юмору и нахальству, после свадьбы скоро показал свое истинное лицо. Он не чурался отнять конфетку у ребенка, обмануть ближнего своего и украсть последнее из кармана бедняка — в общем, заслуженно считался тем еще пройдохой и чудом дотянул до своих лет, нажив врагов во всех уголках далекой-далекой галактики. Безалаберность и черствость муженька нередко выводили миссис Вилс из себя. Закончилось всё тем, что она прознала об очередном некрасивом поступке, им совершенном, не сдержалась — и в сердцах вышвырнула благоверного прямиком в шлюз.
Кэссиди, мирно игравшая с корабликами, спросила у матери, почему она так поступила. Рыжий усатый папа проплывал за иллюминатором.
— Ну кто-то же, — нехотя сказала свежеиспеченная вдова Вилс, — должен разбираться с мудаками.
Через двадцать лет Кэссиди, исповедуя тот же принцип, стала охотницей за головами. Мудаки в далекой-далекой не переводились во все времена, поэтому она легко зарабатывала на хлеб и масло, а частенько — на икру.
Кэссиди — профессионал с горячим сердцем и холодной головой, готовый взяться за любую, даже самую сложную работу, если только от нее за милю не несет гнильцой и скверным душком. Больше всего на свете Кэссиди любит три вещи: космос, корабли, кредиты. Впрочем, ради заработка она не поступится своим кодексом чести и уж точно не станет отнимать сладости у детей. И Голту, своему постоянному спутнику, не даст.
Голт корчит недовольные рожи, когда мисс Вилс, играя в защитницу униженных и оскорбленных, встает между ним и вожделенными конфетами.
— Спасибо скажи. От сладкого, дорогой Тайрисий, — говорит она в ответ на упреки, — у тебя скоро зубы посыплются.
Шуточки помогают ей удержаться от желания швырнуть Голта в шлюз.
В глубине души Кэссиди мечтает встретить достойного мужчину, уйти на пенсию, родить пару детишек и растить черемуху да брюкву в большом тихом саду. Может, печь пироги по бабушкиному рецепту. Во всяком случае, она нередко об этом заявляет. У жизни, однако, иные планы. Вместо этого охотница путешествует по империи на брюхастом ржавом «Мангусте», некогда принадлежавшем ее матери, и ищет приключений на свою пышную, в солнечных крапинках, задницу, сопровождаемая довольно разношерстной компанией — умницей Мако, великим преступником Голтом-Тайрисием и шустрым джавой Близзом.
Самое большое из этих приключений начинается, когда Кэссиди обещает Шифру Девять, своей старой знакомой, тайно вывезти с Дромунд Кааса одного пассажира…
Пассажиром этим оказывается ситка по имени Асхана, сбежавшая из пыточной своего бывшего учителя — Дарта Бараса. (Сериал про Асхану, если бы он существовал, назывался бы «Как я предал вашу маму». В будущем она выйдет замуж за Малавая, по вине которого в этой пыточной оказалась, и даже родит ему маленьких малавайчиков.)
Голт, разумеется, мечтает продать Асхану лорду Барасу, уже занявшему теплое местечко в Темном совете. Сумма награды астрономическая, и все же Кэссиди велит ему заткнуться, а ей — остаться. Куда Асхана — изможденная, преследуемая, лишенная Силы — может податься в недружелюбной, разделенной холодной войной галактике?
Асхану учат стрелять из бластера и готовить омлет на газовой горелке. Голт делится с ней диковинными дорогими специями и секретами их использования. Близз делает заколку для роскошных тяжелых волос. Мако помогает обустроиться в крошечной каюте. Бабушка Кэссиди учит всю команду, как притворяться фермерами, чтобы сбить ищеек со следа.
Однажды Асхана, вернувшись на корабль, обнаруживает в клетке для пленников своего суженого — Малавая Квинна. Раздетого. До трусов.
Но это, как говорится, уже другая история…
Что касается Кэссиди — она романтик и, в общем, добрая душа. Чуть хамоватая. Ворчливая. Обжора, транжира, немного пьяница. Она берет от жизни всё, жадно гребет ее сокровища, и поневоле задумаешься: а так ли нужны ей муж и брюква, или это просто красивая легенда для тех, кто подставляет уши под наваристую лапшу?
Как бы то ни было, мудаков в галактике благодаря Кэссиди стало меньше. Факт.
>> картиночки с Кэссиди
>> Лиллиан Брин: карты, деньги, два ствола
Счастливые родители, недавно поженившиеся тогруты, назвали первенца Лиллиан.
На Шили, их родной планете, это имя считалось мужским и значило не то «Великий Завоеватель», не то «Славный Охотник». Только девятнадцать лет спустя, вырвавшись за пределы солнечной системы, Лилу — как ласково его называли домашние — обнаружил, что новые знакомые потешаются над ним, называя кисейной барышней, нежным цветочком и принцессой. Впрочем, особо упорные любители поупражняться в остроумии рисковали недосчитаться зубов: кулаками Лилу славился крепкими.
Его отец и мать были торговцами и возили с одной планеты на другую всякие безделушки — специи, деликатесы, ткани. Незадолго до рождения сына они оказались на мели и не смогли даже выкроить денег, чтобы поднять в небо сломавшийся корабль. Оставшись без средств к существованию, они поселились на клочке земли в небольшом поселке и принялись возделывать урожай. Корабль, по-прежнему служивший им домом, понемногу утопал в земле, порастал мхом и ржавел от дождей. В его стенах Лиллиан вырос. Как любой фермерский мальчишка, он прекрасно разбирался в сортах корнеплодов, а большую часть свободного времени проводил среди грядок, собирая кусачих жуков, лакомящихся раскидистой ботвой. Вместо сказок родители рассказывали ему истории о своих путешествиях по галактике. Лилу недоумевал: как они могли целый мир променять на огород, поливальную установку и урожай картошки?
Когда ему было одиннадцать, родилась его сестра — Ревка. Дела у Бринов шли неважно, и появление второго ребенка — нежданного — оказалось для них тяжелым бременем. Отец пытался найти работу в городе, но не мог похвастаться ни образованием, ни опытом. Мать днем и ночью нянчила новорожденную. Как только та немного подросла, заботу о ней переложили на плечи брата. Взрослые пытались свести концы с концами и накормить детей досыта, а Лилу жарил для Ревки оладьи, читал ей книжки и мастерил игрушечные кораблики из металлолома. Он рос очень хозяйственным мальчиком, хотя не раз получал по монтралам за вранье и мелкое хулиганство.
Все его друзья мечтали стать джедаями и гонялись друг за другом с деревянными мечами. Лилу не отставал. Не то чтобы он мечтал присоединиться к благородному джедайскому ордену — просто для большинства бедных обитателей Шили это был единственный способ выбраться за пределы родной планеты. Меньше всего на свете ему хотелось до конца своих дней ползать между грядок, заготавливать на зиму консервированную репу и донашивать старые отцовские куртки. Но мечты Лилу и его друзей не просто не сбылись: жизнь сломала наивные детские чаяния, как сильный ветер — воздушных змеев. Джедайка, остановившаяся в поселке на пути в столицу, забрала с собой не одного из отважных, ловких ребят, до совершенства отточивших бой на палках, а маленькую Ревку, сопливую девчонку четырех лет от роду.
Пристроив дочь в надежные руки, Брины наконец вздохнули свободнее, и винить их за это, наверное, нельзя. Не то чтобы они не любили дочку, просто все навалилось сразу: один за другим два неурожайных года, перебои с работой, взрослеющий сын-шалопай… Так что мастер Юон Пар оказалась в подходящем месте в подходящее время. Она разрешила Ревкиной матери упаковать смену белья, легкий перекус в дорогу и одну-единственную игрушку — радиоуправляемый космический корабль, а после, не обернувшись, навсегда покинула вместе с новой воспитанницей ее дом.
Постепенно Брины забыли о Ревке. Прошло еще немного времени — и Ревка забыла о них.
Накануне семнадцатого дня рождения Лилу на пороге их дома появился старый приятель родителей, такой же торговец-тогрута, решивший заглянуть к ним на огонек. В первый день они на радостях опустошили одну бутыль самогонки. На второй день — полторы. На третий день тогрута почесал лекку, смерил Лилу цепким внимательным взглядом и предложил ему работу.
Так Лилу впервые оказался за пределами Шили. Поначалу он думал, что его новый начальник — простой делец, покупающий на одной планете подешевле, чтобы на другой продать подороже, как делали в свое время родители. Но у дельцов средней руки не бывает таких хороших кораблей и таких дорогих побрякушек. Скоро Лилу обнаружил, что в трюме среди бутылок тарульского вина можно найти запрещенные на большинстве республиканских планет напитки, а в сейфе — реликвии времен недавней войны. Как-то раз по главной палубе с диким хрюканьем разбежался целый выводок экзотических животных. В общем, в таких условиях любой дурак рано или поздно понял бы, что работает на контрабандиста. Лилу дураком не был.
Не был он и чистоплюем: не сторонился сомнительных авантюр, не брезговал опасной и грязной работой. К восемнадцати годам метко стрелял из бластера по живым мишеням, к двадцати — в совершенстве овладел приемами обольщения, к двадцати трем — мог кого угодно обжулить в карты, а к двадцати шести наконец обзавелся собственным кораблем и начал зарабатывать на батон хлеба с маслом, прославляя в криминальном мире Республики имя «капитан Брин».
Кто же он такой, этот капитан Брин?
Его товарищи скажут вам, что он — весельчак и балагур. Немного музыкант, немного — повар. Чуткости в нем самую капельку больше, чем в бревне, и с разговорами по душам лучше обратиться к кому-нибудь другому, но в беде он не бросит и на произвол судьбы не оставит.
Его родители с улыбкой заметят, что он заботливый сын: пусть Лилу не появляется дома и только изредка шлет голографические открытки, запас денег на их счету увеличивается два раза в месяц, всегда в одни и те же дни и всегда без задержек.
Дамы осчастливленные промурлычат, что прежде не встречали такого страстного и романтичного любовника. Дамы обиженные проклянут последними словами, потому что не встречали такого проныру, бабника и ловкача.
Некоторые придерживаются мнения, что он герой, разбойник с благородным сердцем. Другие — что отпетый негодяй, прохиндей и жулик.
Кто из них прав? Кто ошибается?
Когда Ревка много лет спустя встретила братца и начала путешествовать с ним, то далеко не сразу смогла составить о нем верное мнение. Лилу хохмил в самых неуместных ситуациях, строил глазки каждой симпатичной девице и успел на ее глазах соблазнить сперва альдераанскую знатную даму, а потом — сенатора Додонну, не говоря уж о безобидном флирте с полчищем других барышень. За помощь бедным и обездоленным он требовал деньги, что для нее, джедайки, было вовсе немыслимо. Под настроение, впрочем, Лилу мог от денег отказаться и даже бескорыстно накормить какую-нибудь сиротку.
Когда Риша, его последняя возлюбленная, предложила ему стать королем, Ревка перепугалась. Ну какой же из Лилу — безответственного наглого контрабандиста — король?
А потом посмотрела, как он до поздней ночи играет в карты со своей семьей — Корсо, Гассом и Акаави, вспомнила все его добрые поступки и подумала…
Бывают короли похуже.
…Как ни странно, именно сюжетная линия контрабандиста понравилась мне больше всего. В ней есть место и приключениям, и поискам сокровищ, и политическим интригам, и любовным утехам (а традиционно звездновойновского пафоса очень мало). Ревка, конечно, была не слишком довольна своим братцем, а тот не слишком радовался джедайским поступкам сестрицы. Тем не менее, они — благородная джедайка и отпетый разбойник — составили не самую плохую команду. А еще мне очень приглянулась романтическая линия с Ришей: она довольно длинная, проработанная и нескучная, благо что Риша вписана в сюжет. Будущей королеве действительно удалось завоевать настолько большой кусочек сердца Лилу, насколько это возможно. Правда, королем он становиться отказался: все же любовь к свободе и космосу сильнее нежного чувства.
Россыпь хедканонов в качестве завершающего аккорда.
— Лилу довольно долго крутил роман с сенатором Додонной, хотя она была старше его лет на двадцать. Зрелые женщины нравятся ему не меньше, чем юные вертихвостки, а может — и больше. Специально для Додонны он готовил на завтрак блинчики, стоя у плиты в одном фартуке на голое тело.
— Лилу и Тарана, одного из сопартийцев Ревки, связывает крепкая мужская дружба, тем более что Таран — тоже тот еще прохвост и сердцеед. Как-то раз они, пьяные, вместе голышом купались в фонтане.
— Таран положил глаз на Ревку, но при первых же поползновениях Лилу поставил ему под этим самым глазом фингал. Правда, боюсь, поставить фингал Лане Бенико — будущей возлюбленной Ревки — любящий брат не решится…
— Эта история с дружеским мордобитием целиком и полностью прошла мимо Ревки. Всецело преданная делу спасения Республики, она не придавала значения любовным драмам.
— Первым падаваном Ревки стала вовсе не Надя, а сопартиец Лилу — очаровательный недотепа Гасс. В ходе их тренировок внутренняя обшивка корабля незначительно, но пострадала.
— Игрушечный кораблик, с которым Ревка покинула Шили, до сих пор работает.
— Лилу ездит навстречу приключениям на большой ящерице по имени Бобо. Кроме того, у него есть маленький и на редкость уродливый питомец с куцыми крылышками. Даже сам Лилу не знает, что это за тварь. Один торговец всучил ему эту зверушку как баснословно дорогое экзотическое животное. Лилу купился на предложенную скидку в надежде перепродать свое приобретение подороже.
Естественно, купить ЭТО никто не захотел.
Ну а Лилу же не изверг. Даже такой тварюшке нашлось на его корабле — и в сердце — место.
н о в о е:
>> Кира Сиддиг: Live fast, die young / Bad girls do it wellКиру я никогда не задумывала как серьезного героя. Мне нужен был кто-то, чтобы на первых уровнях сопровождать Асхану, пока она не сравняется с Кэссиди, и выбор пал на фем!инквизитора. При отыгрыше я шла от противного, то есть от образа Джаррена, далекого от представлений о классических адептах Темной стороны. Джаррен был жестким, но спокойным и рассудительным, и его чувство юмора его хромало на обе ноги. Кира же — жестокая и беспощадная шутница. Собственно, у этого класса такая шикарная озвучка, такой ласковый и вкрадчивый тембр, что инквизитор будто сам нашептывает игроку: «Пожарь этого ирода молниями… Убей его жестоко… Вырви и съешь его сердце!»
Про сердце я, конечно, преувеличиваю: каннибализма в длинном списке пороков Киры нет. Но перед искушением сделать ее социопаткой я не устояла. На примере Киры какой-нибудь подающий надежды ученый мог написать целую докторскую про диссоциальное расстройство личности.
Родилась Кира Сиддиг в семье бедной, но свободной. Родители ее рано сгинули, оставив дочь на попечение подслеповатой бабки. Бабка работала за мясным прилавком на рынке, поэтому маленькая любознательная Кира всё детство провела среди сочных вырезок и потрохов — сушеных ушей, мозгов и маринованных желудочков. К десяти годам она уверенно обращалась с разделочным ножом и легко находила общий язык с покупателями из разных уголков галактики. Возможно, малышка добилась бы успеха и в будущем даже завела свой магазинчик, но случилось так, что владелец прилавка обнаружил недостачу и обвинил бабку в краже. Не желая терять нагретое местечко и уж тем более отправляться в тюрьму, почтенная старушка продала единственную внучку старому знакомому, работавшему на том же рынке, и из вырученных денег выплатила задолженность.
Стакан воды в глубокой старости ей, конечно, никто не подал.
В каком-то смысле удача улыбнулась и работорговцу, и самой Кире. Девочку с круглым хорошеньким личиком мог купить какой-нибудь извращенец — а купила старая богатая леди, искавшая себе компаньонку и горничную. Кира поселилась в роскошно обставленном доме, спала на мягких как облака подушках и тайком брызгалась хозяйскими духами. Сладкая жизнь с перинами и пирожными могла бы продолжаться еще долго, если бы в одно прекрасное утро старая леди не обнаружила свою экзотическую ящерицу — любимую питомицу, привезенную с другой планеты, — порубленной на вырезки и потроха.
Цены на рынук упали, поэтому леди решила не продавать свою рабыню, а только отослала с глаз долой — отправила работать в шахту, где другие слуги — целая артель — добывали кристаллы, слишком хрупкие для грубых клешней робототехники. Именно на этих кристаллах дама сколотила внушительное состояние. На протяжении многих лет Кира работала в грязи и пыли, добывая самоцветы, которым предстояло украсить ожерелья аристократок.
Как-то из-за шлифовального инструмента она потеряла правую руку, так что хозяйке пришлось раскошелиться на протез — изящную кисть и тонкие металлические пальчики. Некоторое время спустя, освоившись с протезом, Кира пришла к мысли, что одним ограничиваться не стоит, и скоро второй руки у нее тоже не стало.
Когда Андроникус Ревел, услышав эту историю, пораженно спросил, зачем она это сделала, ситка засмеялась:
— Терпеть не могла грязь под ногтями.
— Кира довольно тепло относится к своим спутникам, однако они не отвечают ей взаимностью. Признаться, большую часть из них держат рядом с ней несгибаемые рельсы сюжета. Только благодаря рельсам и последнему апдейту, снявшему с персонажей одежки, Андроникус Ревел до сих пор стоит на мостике в одних трусах, равно готовый к любви к войне. На самом деле большинство людей чувствует, что рядом с Кирой небезопасно, и стремится отойти от нее на пушечный выстрел.
— А вот Кхем Вал очень любит свою новую госпожу. Она жестока и кровожадна. Вместе они славно пируют, упиваясь болью своих врагов.
— Кира любит пошутить, у нее хорошее чувство юмора. Невинному душечке Талосу Дреллику очень нравятся ее анекдоты.
— Еще Кира любит космопорты, рынки и лавки с дешевыми сувенирами. Ее каюта заставлена разными статуэтками и тарелочками из чего-то, что торговцем выдавалось за «рог банты».
— Кира относится к тому из наших двух канонов, который носит гордое название «КЯП» («Как я предал вашу маму»), то есть делит далекую-далекую галактику с Асханой, Кэссиди и Саиф. Активного участия в событиях она не принимает, но в итоге знакомство с Саиф выходит Кире боком. Саиф решает, что Дарт Танатон на своем месте куда более удобен и не без помощи Кэссиди убивает будущую Дарт Нокс. И хоть Саиф недолюбливает ситхов, этим поступком она оказывает им большую услугу. Кира — как ребенок, который ломает свои игрушки и расчленяет кукол, чтобы посмотреть на их пластмассовое нутро, а перед сном не хочет складывать отломанные ручки-ножки в коробку. Владеющие Силой безумцы, конечно, в Империи не новость, но чем их меньше — тем лучше.