grab your gun and bring in the cat
«Песнь льда и пламени» я сперва мысленно сравнивала с мозаикой, но потом поняла, что «калейдоскоп» подойдет больше. Мартин мастерски переворачивает трубку, и цветные стеклышки образуют новый узор, хотя канва истории остается неизменной. Вот почему мне было так трудно втянуться в каждую новую книгу: и лица в основном те же, и по-прежнему продолжается игра престолов, и сюжетные ниточки тянутся с самых первых глав — но картина складывается совсем иная, и должно пройти время, чтобы читатель разглядел в незнакомом узоре знакомые черты.
Мне гораздо проще прочитать большой роман, чем книжку рассказов. Малые формы хороши для того, чтобы передать одну идею, высветить конкретную мысль, облечь ее в предельно лаконичную форму. Но я, хотя порой и разделяю бендеровскую идею «убить всех человеков», люблю истории про людей. Люблю влюбляться в героев. И, по правде, эту мою любовь всегда питали в большей степени сериалы... Я не ожидала, что столько почвы для нее окажется в книгах Мартина, которого на моей памяти хвалили очень многие и до которого я добралась только теперь, когда уже завязала с чтением фэнтези. Последней на моей памяти попыткой погрузиться в мир драконов и хоббитов был Роберт Джордан. Именно на нем я, некогда осилившая, между прочим, как минимум семь книг отнюдь не блещущей «Саги о копье», наконец сломалась.
Фэнтези-миры зачастую выглядят мирами меча и магии слишком уж подчеркнуто. Вот тебе булава, вот тебе заклинание, и иди с богом, выполняй свои квесты. Между прочим, даже столь любимый мой Сапковский времен «Ведьмака» — не исключение, волшебницы у него использовали файерболлы совершенно бесстыдно, не задумываясь о мало-мальской реалистичности своего колдовства. Впрочем, к пану Анджею претензий нет, ибо «Ведьмак» — это литература постмодерна, и у нее свои достоинства.
В «Песни льда и пламени» (...или огня, никак не определюсь) фэнтезийная составляющая — не цель, а средство. Средство показать всё те же общечеловеческие конфликты на фоне, максимально отвлеченном от нашего земного бэкграунда. Фэнтези-литература этим обычно не занимается: она дает потребителю, грустному фолкеру, шанс почувствовать себя прекрасным эльфом даже в том случае, если на самом деле прекрасного в нем кот наплакал. У Мартина прекрасным не назовешь, пожалуй, ни одного героя, да и жить в придуманном им мире читателю едва ли захотелось бы. Там всё как в жизни. Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — самого прирежут, прямо не дай бог сунешься — и вот с тебя уже сдирает полосками кожу какой-нибудь местный злодей, при взгляде на которого все Рейстлины и Саруманы со слезами на глазах забиваются в самые темные углы своих черных королевств.
Нет сказки более страшной, чем жизнь.
(Буквы, буквы, буквы.)
Мне гораздо проще прочитать большой роман, чем книжку рассказов. Малые формы хороши для того, чтобы передать одну идею, высветить конкретную мысль, облечь ее в предельно лаконичную форму. Но я, хотя порой и разделяю бендеровскую идею «убить всех человеков», люблю истории про людей. Люблю влюбляться в героев. И, по правде, эту мою любовь всегда питали в большей степени сериалы... Я не ожидала, что столько почвы для нее окажется в книгах Мартина, которого на моей памяти хвалили очень многие и до которого я добралась только теперь, когда уже завязала с чтением фэнтези. Последней на моей памяти попыткой погрузиться в мир драконов и хоббитов был Роберт Джордан. Именно на нем я, некогда осилившая, между прочим, как минимум семь книг отнюдь не блещущей «Саги о копье», наконец сломалась.
Фэнтези-миры зачастую выглядят мирами меча и магии слишком уж подчеркнуто. Вот тебе булава, вот тебе заклинание, и иди с богом, выполняй свои квесты. Между прочим, даже столь любимый мой Сапковский времен «Ведьмака» — не исключение, волшебницы у него использовали файерболлы совершенно бесстыдно, не задумываясь о мало-мальской реалистичности своего колдовства. Впрочем, к пану Анджею претензий нет, ибо «Ведьмак» — это литература постмодерна, и у нее свои достоинства.
В «Песни льда и пламени» (...или огня, никак не определюсь) фэнтезийная составляющая — не цель, а средство. Средство показать всё те же общечеловеческие конфликты на фоне, максимально отвлеченном от нашего земного бэкграунда. Фэнтези-литература этим обычно не занимается: она дает потребителю, грустному фолкеру, шанс почувствовать себя прекрасным эльфом даже в том случае, если на самом деле прекрасного в нем кот наплакал. У Мартина прекрасным не назовешь, пожалуй, ни одного героя, да и жить в придуманном им мире читателю едва ли захотелось бы. Там всё как в жизни. Налево пойдешь — коня потеряешь, направо пойдешь — самого прирежут, прямо не дай бог сунешься — и вот с тебя уже сдирает полосками кожу какой-нибудь местный злодей, при взгляде на которого все Рейстлины и Саруманы со слезами на глазах забиваются в самые темные углы своих черных королевств.
Нет сказки более страшной, чем жизнь.
(Буквы, буквы, буквы.)