«Друг друга отражают зеркала, взаимно искажая отраженья...»

[Feuille Morte]

Я решила, что перед поездкой в Калининград должна закончить хотя бы одно начинание, и села дописывать пост про любимых персонажей «Песни льда и огня». А ведь могла бы, к примеру, совершить подвиг в виде генеральной уборки — но нет! Всё мироздание против.

Так уж вышло, что из всех мартиновских героев я больше прочих полюбила того, кто этого на первый взгляд не достоин. «Зная себя, знаю: Бонапарта я бы осмелилась полюбить в день его падения...» Но нет, к Теону я, как ни странно, прониклась чувствами с первых строк: потому что сочетание звуков «Теон Грейджой» ласкает мой слух — это раз, потому что воображение нарисовало мне длинные волосы цвета воронова крыла и темные глаза, крадущие душу, — это два. И хотя я не из тех женщин, у которых любовь рождается через жалость, судьба Теона всё только усугубила. Сдается мне, мы с Катей в этом одиноки, потому что Теон... Что ж, хорошего в нем мало, придется признать. Разве убийство сыновей мельничихи простить легче, чем убийство Брана и Рикона? Два ни в чем неповинных ребенка, две напрасные смерти. Джейме, столкнувший Брана, заплатил за это потерей правой руки. Теон за предательство поплатился разумом, сознанием, собой. Но на чьих руках больше крови — и кто какого заслуживает наказания?

(Еще буквы про любовь, зеркала и параллели.)

Джейме предал короля, которому клялся служить, и ради любви к сестре едва не убил Брана. Теон предал Старков, захватив Винтерфелл в тщетной попытке доказать им, своей семье и самому себе, что он стоит больше, чем кажется, и хотя на Брана у него, наверное, не поднялась бы рука, это не оправдание. С другой стороны, девять лет в Винтерфелле — это девять лет с мечом, приставленным к шее, и то, что Теон стал близким другом Робба, не уберегло бы его, заложника, от намерения Неда Старка привести обязательство в исполнение.

Впрочем, мне почти не жаль Теона, попавшего в руки жадного до чужих страданий Рамси Болтона. Мне жаль Теона, сделавшего неправильный выбор и предавшего лучшее в себе. Дурак он — и получил за это сполна. Но любят не только добрых, умных, храбрых рыцарей без страха и упрека. Увы, на старте у всех разные условия — например, Джону Сноу, росшему бок о бок с Теоном, повезло быть сыном Неда Старка. Бастардом, да, и леди Кейтилин не питала к нему любви; тем не менее, Джон становился мужчиной в семье одного из самых благородных людей Вестероса, поэтому теперь он — лорд-командующий Ночного дозора. Теон половину жизни провел на Железных островах и воспитывался как Грейджой, другую половину — в Винтерфелле, где его отнюдь не собирались воспитывать как Старка (и не должны были, по чести говоря). А результат? Настоящего Грейджоя не мучила бы совесть — он считал бы, что поступает правильно. Настоящий Старк никогда бы не пошел на предательство.

Поэтому теперь Теон — узник Рамси Болтона, принц без королевства, призрак Винтерфелла, не просто тень себя прежнего, но и довольно жалкое подобие человека.

Так три этих линии и сосуществуют у меня в голове параллельно, образуя сложный узор, — Джон, Теон, Джейме. Последнему, надо сказать, потеря руки пошла исключительно на пользу. Катарсис ли это, очищение через страдание? Джейме, толкающий вниз Брана, и Джейме, бросающийся спасать Бриенну, — это два разных человека, и второму я искренне желаю самого лучшего финала. А что же Теон? What is dead can never die, but rises again, harder and stronger... Умер ли он тогда, в Винтерфелле? Умер ли в застенках у Болтона-младшего? Есть ли у него шанс подняться с колен? I was Theon of House Greyjoy. I was a ward of Eddard Stark, a friend and brother to his children. “Please.” He fell to his knees. “A sword, that’s all I ask. Let me die as Theon, not as Reek.”

Этой цитатой я заканчиваю свою исповедь о разбередившем мне душу Теоне и приступаю к новой.

Мартин пишет так, что к его героям сложно не проникнуться теплыми чувствами, и единственные, кого миновала моя симпатия, это Дени и Серсея. Дени — потому что она, пожалуй, самый пугающий персонаж ПЛиО: ей одинаково легко и одаривать людей милостями, и казнить их, и хотя в категорию облагодетельствованных попадают в основном хорошие люди, а смерть уготована негодяям и злодеям, молодая королева принимает непростые решения легче, чем должна. У нее сердце ребенка — и в то же время могущество повелительницы драконов, дурная кровь Таргариенов и долгая, долгая дорога, по которой не пройти без жертв. Нежность, доброта и жертвенность слезают с нее, как сусальная позолота... или кожа со змеи.

Что касается Серсеи, я стала немного снисходительнее, как только пошли ее главы, но сложно сменить гнев на милость, когда речь идет о самодовольной, эгоистичной, недоброй и, чего греха таить, не самой умной женщине. Но стоит оговориться: я ее не ненавижу (последней, кто удостоился моей пламенной злобы, была девочка-надоеда из пилотной серии «Приключений Сары Джейн») и даже в чем-то по-женски понимаю. Серсея барахтается в той паутине, которую искусно сплела для других, предсказание мейеги, Магги-Жабы, заставляет ее отчаянно сопротивляться судьбе, но чем сильнее бьется бабочка, тем прочнее увязают крылья.

К девочке-надоеде приблизились Джоффри и Лиза Аррен, но оба покинули сцену благодаря Мизинцу, за что ему большое человеческое спасибо, хотя обычно я не благодарю одних персонажей за убийство других. Но Мизинец — отдельная песня. Меня всегда привлекал в мужчинах, да и вообще в людях, в первую очередь острый ум, поэтому обойти стороной поднявшегося из грязи в князи Петира Бейлиша, одного из самых успешных игроков в борьбе за земли Вестероса, никак не представляется возможным. А если уж к уму добавляется злодейская, но без жестокости нотка... Всё, уносите готовенькую! К тому же Петир был одним из первых моих знакомцев в мире ПЛиО. Я еще не открыла книгу и имела весьма смутное представление о ее содержании, а Катя, подстегивая мое любопытство, продемонстрировала следующую прекрасную картинку:

Это Петир, значит, спрашивает у Неда Старка: тебя не беспокоит, дружок, что я выгляжу как злодей из «Стар Трека»? Неда не беспокоило, а напрасно — вскоре он по милости Петира лишился головы. Всё почему? Надо было больше смотреть «Стар Трек», такая вот бесхитростная мораль.

И раз уж речь зашла о Неде Старке... Наверное, из всех персонажей Мартина я больше всего похожу именно на него, благородного лорда Севера. Пока не подошла к концу «Игра престолов» и отрубленная голова бывшего десницы не покатилась с плеч, нас с Недом связывало крепкое родство душ. Стараться поступить правильно, быть честным, думать о долге, любить, запутаться, ошибиться, попрать собственную честь в обмен на жизни дочерей — и в конечном счете ошибиться еще сильней прежнего. Часть меня думает, что я была бы такой же. Часть меня знает: скорее всего, я бы адаптировалась, изменилась, вступила в игру, коли больше некуда деваться. Но кто может сказать наверняка?

Из многочисленных детей Старков-старших я выберу, пожалуй, Сансу и Брана. Сансу — за то, какой шаг вперед делает эта витающая в романтических мечтах девочка, отвечая Джоффу на его «Я принесу тебе в подарок голову брата» следующим: «А что, если это он принесет мне вашу голову?», переступая тем самым через худшие свои слабости и обнажая гордость, бесстрашие и стойкость. Брана же — за его напитанные самобытной языческой магией главы, за «зеленые сны», за то, что он, лишившись возможности ходить, в конце концов осмеливается взмахнуть несуществующими крыльями и полететь.

От Брана можно плавно перейти к Джейме, которого я люблю больше прочих Ланнистеров, в массе своей не самых приятных личностей. Зародилось нежное чувство в первую очередь благодаря сериалу — открытая и нахальная улыбка златовласого Джейме сводила меня с ума, хотя его книжная ипостась во время чтения «Игры престолов» показалась мне куда более холодной. К концу второй книги стало ясно, что я ошибалась, в то время как создатели экранизации попали в точку. Если Серсея в их паре — лёд, то Джейме — огонь. Порой обжигающий — но и согревающий тоже. Его отношения с Бриенной, неожиданно зародившаяся привязанность, спасение «благородным» рыцарем «прекрасной» дамы, торжественно врученный меч под именем «Верный клятве» — не своеобразное ли кривое зеркало для него Тартская дева, подумала я сейчас? Его красота затмевает солнце; она уродлива. Он предал своего короля и нарушил клятву; она положила все силы на то, чтобы верой и правдой служить Ренли, а когда его не стало, не изменила себе и своим идеалам. Он служит львам, потому что был рожден Ланнистером, собственной гордыне, болезненной любви к сестре, а Бриенна... ее меч и ее верность принадлежат теперь ей одной.

Герои Мартина играют в игру престолов. Мартин играет тоже — в связи, зеркала, отражения.

Вездесущая и всезнающая Википедия подсказала мне, что существует следующая теория: Джейме толкает Брана не по своей воле, а по воле трехглазого ворона, которому это выгодно. Интересно, Мартин не чувствует себя заблудившимся в лабиринте сюжетных хитросплетений или попавшим, подобно Серсее, в паутину?

Еще один герой, пользующийся моей безоговорочной симпатией, — это Давос, Луковый рыцарь. Его история многое говорит не только о нем самом, но и о Станнисе, который был достаточно благороден, чтобы сделать своего спасителя рыцарем и лордом, и достаточно справедлив и безжалостен, чтобы отрубить ему фаланги пальцев на левой руке в наказание за неправедную жизнь контрабандиста. Инь и ян, очередное мартиновское зеркало, но на сей раз с другим эффектом... Станнису, совершающему одну за другой ошибки и отчаявшемуся занять принадлежащий ему трон, порой необходимо взглянуть на Давоса, своего верного слугу, доброго и храброго рыцаря-простолюдина, и увидеть правду, неугодную и ему самому, и его жене, и красной жрице Мелисандре. Мне нравятся они оба — жесткий, непреклонный король, отвоевывающий ненужное ему королевство, и его верный десница-контрабандист, повелитель морей и лука, едва знающий грамоту.

Кстати, можно с легкостью провести параллели между Давосом и Мизинцем — оба поднялись очень высоко, но разными способами, и больнее падать будет последнему.

Кто еще остался? Сэмвелл Тарли! Я недавно наткнулась на юмористический опус, повествующий о том, как герои ПЛиО вкручивают лампочки. «Растеряться. Поискать инструкцию по вкручиванию лампочек в книгах. Не найти. Расстроиться. Пожаловаться Джону Сноу. Получить от него приказ вкрутить лампочку и не ныть. Горестно вздохнув, умело вкрутить лампочку, причитая, что не создан для этого». Я никогда не оставалась равнодушна к толстым неуклюжим мальчикам, которые в конце концов достают меч Гриффиндора из подержанной шляпы и говорят: выкуси, Волдеморт!.. Ох, стоп, это ведь совсем другая история, верно?

А может статься, та же самая.

Подходя к концу и набирая уже третью страницу в Ворде, я вдруг подумала: а не зеркало ли для Теона — Аша? Не потому ли он отправился в Винтерфелл, что увидел в сестре, истинной дочери кракена, всё то, чем должен был обладать сам? Принц и принцесса Железных островов, разлученные в детстве, не получившие отцовского наследства, выброшенные безжалостным морем на берег и в конце концов медленно бредущие друг другу навстречу: Аша, направляющаяся с войском Станниса к Винтерфеллу, и Теон, стремящийся прочь от него... У меня всегда был кинк на братско-сестринских отношениях, и хотя у Мартина расклад иной, от старых привычек избавиться непросто.

Вот сколько мыслей вызвала у меня «Песнь льда и пламени», и это, я уверяю, еще не предел. Это, возможно, только начало.

@темы: ПЛиО, книговедение

Comments

[Лиска-Редиска]

Столько мыслей, что, с одной стороны, неловко не прокомментировать, а с другой стороны, можно отвечать чуть ли не на каждый абзац. )
Я могу рассказать про своих любимых героев. Я не слишком в этом плане оригинальна. Сначала мне очень нравились Тирион и Санса. В четвертой книге Тириона не было, и хотя сначала я грустила, потом выяснилось, что я от него даже и отвыкла: нет, ну, и не надо. В пятой книге - в той первой четверти, что я читала - Тирион показался мне скучноватым. Все ходил да переживал по жене, однако это не мешало ему заниматься прелюбодеянием. Я удивилась, как это я раньше не обращала на это внимание. Наверное, потому что Тирион пытался хранить верность, пусть и нехорошей Шае. В общем, Тирион мне все равно симпатичен, но такой радости я в пятой книге не испытала, как думала.
Также в первой книге вместе с Сансой мне нравилась Арья. Они были разные, но мне нравились одинаково. В пятой я до Арьи не добралась, но помню, что в последних книгах она меня стала пугать. Она слишком еще ребенок, но она уже какой-то очень дикий и жесткий ребенок. Мне нравилась Арья-сорванец, а вот Арья-которая-будет-убийцей меня пугает.
А вот Санса, да, Санса нравится по-прежнему.
Еще, начиная с третьей книги, я, конечно, полюбила Джейме. И Бриенну. Их появления жду с нетерпением в пятой книге. Надеюсь, что, может, будет им счастье, какое-никакое. В конце концов, если Джейме так красив, может, ему не очень и нужна красивая девушка? Зато Бриенна хорошая...
И, да, Сэмвелл мне тоже нравится.
Я бы почитала юмористическую историю про лампочку. )

[Feuille Morte]

Тирион мне тоже нравился поначалу, особенно в диалогах с Джоном, но потом начал постепенно пугать: как и Дени, как и Арья... Мне нравятся ее главы, но в их героине осталось очень мало от девочки-сорванца из Винтерфелла, или от Арьи, которая училась обращаться с мечом, или даже от Арьи-из-Вестероса. Возможно, именно это мне сейчас и нравится больше всего — ее обучение в храме, смена личин, — но иногда от происходящих с ней превращений стынет кровь в жилах. Вот и с Тирионом что-то неладно. Говорилось же где-то, что он из всех Ланнистеров больше всего похож на Тайвина? Да так оно, пожалуй, и есть.

Джейме! Какой он на самом деле хороший, с ума можно сойти. Когда он помчался спасать Бриенну — свою столь мало привлекательную конвоиршу! — я почувствовала себя как маленькая девочка, на глазах которой творится какое-то особенное, небывалое волшебство. И как девочка уже взрослая, которая очень ценит эмоциональные, прочувствованные моменты в книгах. Джейме как маятник: у него с одной стороны ослепительная Серсея, с другой... Но в конце концов, по-моему, маятник качнулся в правильную сторону. Часть меня желает им уютного домика и кучи симпатичных (или несимпатичных?) детишек, другая удовлетворится и нежной дружбой, но линия эта у меня одна из самых любимых.

Что касается опуса про лампочки, то можно прочитать его, например, здесь. Бродит по интернету.

Теон Грейджой
Найти новую лампочку. Решить, что она недостаточно хороша, выбросить её и пойти искать другую, получше. Не найти. Понять, что и первую лампочку тоже потерял. В расстройстве сорвать люстру и случайно уронить её себе на голову.

...и случайно уронить себе на голову. Да, это наш Теончик!

[Лиска-Редиска]

Славная история про лампочку. Про многих героев действительно в точку. )
История про Дени меня задевает мало. Вроде бы и не плохо я к ней отношусь, но и не сочувствую. Мне нравилась девочка Дени, мне было интересно читать про жену Дени, но все, что стало с ней после смерти Дрого, мне было не так интересно, и я пропускала ее части. Когда Кэт мне сказала, что в конце пятой книги она все еще сидит в том городе, мне стало даже скучно читать дальше. Я-то надеялась!
Джейме я даже смогла оправдать в его попытке убить Брана. Конечно, жалко мальчика, но ведь для Джейме он в тот момент был врагом, из-за которого могла пострадать любимая женщина. Но интересно, даст ли Мартин хоть кому-то уютный домик и кучу детишек... Я бы вот хотела счастья Сансе.
О Теоне я как-то много не думала, до пятой книги. А в пятой книгев начале я ему начала сочувствовать, конечно.

[Feuille Morte]

Да, Дени засиделась, конечно. Но что ей делать, с другой стороны? В Вестерос юной завоевательнице рано, сил бы поднабраться... Я тоже читаю эти главы без особого энтузиазма, вынуждена признаться. Еще и по той причине, что они оторваны от вестеросской канвы повествования, хотя в конце концов вроде бы должны в нее органично влиться.

Джейме себя очень странно ведет с той сцене с Браном. Я недавно пролистывала «Игру престолов» и поняла, что некоторые фанатские теории не лишены оснований. Во-первых, та, что виноват вовсе не Джейме, а коварная трехглазая ворона, которой нужен был Бран. Потому что Джейме, с ненавистью толкающий из окна ребенка... Впрочем, я бы и это могла понять и принять, ибо кто у Мартина без греха? И, во-вторых, другая, гласящая, что Джон Неду приходился не сыном, а племянником. Очень может быть.

Интересно почитать, что придумывают фанаты и какие неочевидные связи они находят в книгах. Лет через десять узнаем правду. )

А я почти не нахожу в себе сил сочувствовать Теону из пятой книги. Он заслужил свое наказание. В какой-то степени ему даже на пользу близкое знакомство с Рамси, как бы ужасно эти слова ни звучали. Честно говоря, я думала, что Теону в Винтерфелле пришел конец, — но так, как в итоге вышло, правильнее. Может, он еще совершит какой-нибудь благородный подвиг в искупление своей вины. Джейме вот Бриенну спасает, отличный подвиг, на мой вкус.

С Сансой судьба обошлась довольно гуманно, если подумать. Ей и во дворце было не так уж плохо (не сравнить с жизнью, которую в то же самое время вела Арья), и у Мизинца под крылышком нормально. Для такой нежной натуры и эти перипетии, конечно, немалое испытание, и мы гордимся Сансой и ее мужеством, — но все же они легче, чем те, что выпали ее сестре или братьям. Не знаю даже, как теперь Санса понимает счастье... А то научит ее Петир своему пониманию. ))