grab your gun and bring in the cat
Мне срочно надо зализать раны, в изобилии нанесенные свежим трейлером игры, которая маскируется под Saints Row.
Извините.
Восемь лет назад, вспомнил Джонни, его босс Джулиус Литтл, уже тогда имевший склонность вещать на манер проповедника в отставке, цитировать библию да втайне лить слезы по былому, привел в церквушку на Третьей улице темнокожую девку, такую молчаливую, что поначалу «святые» считали ее немой. Она с первого дня зарекомендовала себя крепким орешком и за последующие годы не дала слабины ни разу: убивала порой с прохладцей, порой со смехом, не зарывалась, не ныла и, на счастье, была лишена пороков пастора Литтла — говорила на языке улиц, цитировала в лучшем случае спортивных комментаторов и не испытывала жалости даже к своим. Если бы палачи из вражеской банды захватили мистера Гэта в плен, привязали к стулу и жгли раскаленным железом, пытаясь выведать ее изъяны и червоточины, он бы скорее умер в пыточной, чем дал им достойный ответ. У Лесли Купер не было иной ахиллесовой пяты, кроме нежности к миловидной эмигрантке из Китая — чувства оголенного, точно нерв, и мощного, точно цунами. Посему Джонни, становясь свидетелем их редких откровенных разговоров, всякий раз чувствовал неловкость: как если бы бабушка застала его, любимого внука, за просмотром неприличного фильма для взрослых.
Извините.
Восемь лет назад, вспомнил Джонни, его босс Джулиус Литтл, уже тогда имевший склонность вещать на манер проповедника в отставке, цитировать библию да втайне лить слезы по былому, привел в церквушку на Третьей улице темнокожую девку, такую молчаливую, что поначалу «святые» считали ее немой. Она с первого дня зарекомендовала себя крепким орешком и за последующие годы не дала слабины ни разу: убивала порой с прохладцей, порой со смехом, не зарывалась, не ныла и, на счастье, была лишена пороков пастора Литтла — говорила на языке улиц, цитировала в лучшем случае спортивных комментаторов и не испытывала жалости даже к своим. Если бы палачи из вражеской банды захватили мистера Гэта в плен, привязали к стулу и жгли раскаленным железом, пытаясь выведать ее изъяны и червоточины, он бы скорее умер в пыточной, чем дал им достойный ответ. У Лесли Купер не было иной ахиллесовой пяты, кроме нежности к миловидной эмигрантке из Китая — чувства оголенного, точно нерв, и мощного, точно цунами. Посему Джонни, становясь свидетелем их редких откровенных разговоров, всякий раз чувствовал неловкость: как если бы бабушка застала его, любимого внука, за просмотром неприличного фильма для взрослых.
