UPD. В перерывах между «Каллиграфией» продолжаю раскладывать события нашего SR-канона по полочкам.
Да, я села на любимого конька.
Неси меня, конёк!
~
Разработчики из Volition сами никогда не задумывались над хронологическими рамками, и мы решили, что без зазрения совести можем написать таймлайн собственный. Да и вообще подлатали канон изрядно: где не вписывались два персонажа — вписали, где трещала по швам логика — подштопали… В результате за год у меня скопились километры «внутренней кинопленки», и я хочу разложить ее по полочкам, пока волна DAI не накрыла всех с головой. Я думаю, большинству это покажется странным, да. У меня самой двойственное отношение к кардинальному переписыванию чужих сюжетов. Но игра была так хороша, эмоционального голода было так много, что все пустоты в Saints Row заполнились сами собой, без больших с нашей стороны усилий. В моем воображении канон сложился в своего рода сериал из трех сезонов, серий по двенадцать в каждом. Казалось бы, в университете меня растили волшебником книжного дела, но нет, какие там книги: любую идею мне проще представить в виде 45-минутного мысленного кино.
>> про тюрьму и побег
Как он начинается, этот сериал?
О, он начинается с тюрьмы. Лесли, худо-бедно пришедшую в себя после комы, по милости охранников выталкивают на ринг. И персоналу, и заключенным в исправительном учреждении живется несладко: хлеб не слишком вкусен, зрелищ маловато. Остается только проводить бои и заключать пари на количество выбитых зубов. Что ж, Лесли занималась боксом и никогда не отказывается от возможности наставить синяков. Первого противника она с трудом, но побеждает. Однако стоит ей объявить, что от следующего она не оставит и мокрого места, комендант пресекает эти пламенные порывы: он уже успел поставить немаленькую сумму против нее и чертовски не хочет проигрывать. Настолько не хочет, что грозится сослать Лесли в тюрьму более строгого режима, если она не сумеет проглотить гордость и потерпеть поражение. Впрочем, подстраховаться не мешает — поэтому он начинает плести интриги, чтобы выставить против нее соперника покрепче.
Новый знакомый Лесли, местный букмекер Пирс Вашингтон, всеобщий бро и великий мастер над монетой, советует ей быть помудрее, не рисковать: честь, конечно, дело хорошее, но забота о собственной заднице поважнее будет. (Заметим в скобках, Пирс принимает ставки и раздает выигрыши, так что к бойцовскому клубу относится неравнодушно и получает с него барыш, всё самое необходимое: баксы, шоколадки, презервативы. Кроме того, он и сам ставит не на Лесли.)
Лесли бы вряд ли прислушалась к корыстному совету Пирса, не подвернись ей Карлос.
Для полноты картины — несколько слов о Карлосе. Любимым местом Карлоса в Стилуотере был, как ни странно, музей естественной истории. Мистер Мендоза частенько напивался, дебоширил и бил посуду, а иногда и жену, поэтому в такие дни она выставляла обоих сыновей из дома, дав на развлечения ни много ни мало десять долларов. А поскольку школьников в музей пускали бесплатно, они в основном коротали время именно там — глазели на кости динозавров, бродили среди пингвиньих чучел и уплетали вкуснейшие сендвичи в местном буфете. Местные смотрители не могли нарадоваться: какие славные дети! Через пять лет старший из них, однако, связался с плохой компанией, бросил школу и стал продавать дурь, тоже весьма славную. Именно из-за него голова у Карлоса к двадцати годам была забита историями о «Святых» и романтиках с большой дороги. Эти сказочки не выветрились, даже когда брат погиб в уличной перестрелке, оставив семью горевать — и бедствовать. Отчасти от тоски по нему, отчасти из необходимости отдать Лесли его старый должок, новоявленный Робин Гуд Карлос решился на авантюру: под покровом ночи ограбил магазин музыкальной техники, позволил полицейским схватить себя с поличным и припеваючи отправился в тюрьму.
Там до Карлоса, которого за первую же неудачную шуточку отпинали по почкам старожилы, стало доходить, что в преступной жизни романтических красок гораздо меньше, чем казалось.
Впрочем, пыл его не могли остудить никакие трудности, поэтому при первой возможности он начал приводить план в исполнение. Улучив минуту наедине, он успел представиться и объяснить Лесли кое-какие подробности побега, подготовленного неким ее «старым другом». (Джонни, подумала она. Кто еще, если не Джонни.) Главное — попасть в лазарет этой же ночью, а там подкупленная медсестра в нужный момент «забудет» запереть дверь, тем самым открывая путь к свободе — ну и так далее по сюжету начальной миссии SR2. Конечно, ради этого Лесли пришлось бы пожертвовать победой на ринге, но что такое одно поражение по сравнению со свободой? Казалось бы, пустяк. Если только у тебя ЧСВ не до небес, конечно. А у Лесли оно — и это будет источником многих ее проблем — размером с бобовый стебель Джека из старой английской сказки.
И все-таки под конец сражения Лесли тоже получает по почкам. А еще — по голове. Великанскими кулачищами, тяжелыми, как из гранита. И оказывается в больнице, как и Карлос… которому ради этого приходится глупо пошутить еще один раз.
Ну а дальше ясно: переполошившаяся охрана, вой сирен и блеск маяка на черной воде. Погоня, крики, перестрелка. Все, разумеется, идет наперекосяк. «Если это Джонни придумал такой уебищный план, я его урою», — бросает Лесли на бегу. Впрочем, Джонни всегда был психом… С отмели доносится негромкий рокот моторной лодки. Луна как ни в чем не бывало выглядывает из-за туч. Когда Карлос и Лесли наконец оказываются на берегу, Тельма поднимается им навстречу, беспечно вынимая наушники из ушей.
Sorry for disappointing you. Я не Джонни — да и план, если честно, действительно дурацкий.
Итак, в какой-то момент Тельма поставила крест на своей пристойной, комфортной, во всех отношениях удавшейся черно-белой жизни и вернулась из Мадисона в Стилуотер, чтобы спасти старую подругу из тюрьмы и пуститься вместе с ней во все тяжкие не хуже Уолтера Уайта. Лесли поначалу не слишком обрадовалось ее появлению, и на то было несколько причин. Во-первых, она оказалась перед Тельмой в большом долгу; во-вторых, несколько лет тому назад она уже отправила свою малиновку в свободный полет — подальше от стилуотерских улиц, перестрелок, разборок в подворотнях. Совершенно нечего было ей, во всех отношениях приятной и воспитанной девушке, делать в смердящей норе — «Чистилище», ставшем первым прибежищем для двух беглецов, у которых на хвосте висела вся городская полиция. Но вопреки гласу рассудка Тельма выбрала Лесли: в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, в радости и в горе, преступницу и «святую».
Правда, перед эти им пришлось через многое пройти.
>> флешбэк: последний год школы
Как ни странно, отношения между Лесли и Тельмой после событий «Оригами» напоминали не худой мир после доброй ссоры, а осторожное и нескладное товарищество. Во всяком случае, они часто ходили в кино, до наступления темноты шатались по городу, и вместе пили холодное пиво, и покупали чипсы, и лежали на сереньком песочке стилуотерского пляжа, куда волны выбрасывали пустые раковины и дохлых медуз. Поскольку никто об этом не знал, некому было считать, что обе они спятили — хотя так, видимо, и было. Тельма, натура сознательная, прекрасно понимала всю неестественность возникшей между ними дружбы и отдавала себе отчет в собственном сумасшествии, но жила с ним в гармонии. Лесли же не задумывалась ни о чем, потому что ни тогда, ни позже не была склонна потрошить чувства: ни свои, ни чужие. Ей просто хотелось говорить с Тельмой, угощать ее своим любимым мороженым, видеть ее рядом — смеющуюся, довольную, защищенную. Будучи человеком общительным и открытым, но плюющим на окружающих с высокой вышки, Лесли никогда не искала ни дружеских, ни романтических, ни тем более сестринских привязанностей. Жила без этой чепухи и в ус не дула — пока вдруг не обнаружила, что в Тельмином обществе любая чушь начинает казаться приятнее, осмысленнее, важнее: хоть стрельба по банкам, хоть ныряние с волнореза.
Конечно, трогательные подробности их первого лета остались за кадром, и никто в «Святых», кроме разве что Джонни, о них не знал. Не знали и того, что по пришествии осени Лесли снова с головой окунулась во взрослые дела и почти не появлялась ни в школе, ни в Чайна-тауне. Вероятно, тут и пришел бы конец странному приятельству, однако…
Однако был у Лесли пистолет. И приключилась из-за этого пистолета одна неприятная история.
Однажды бабушка, старая верующая испанка, подарила Лесли фамильный крестик. Может быть, в надежде образумить столь неблагоразумное дитя, а может быть, просто потому, что других наследниц у фамилии Купер не было и не предвиделось. При первом же удобном случае Лесли — благоразумная на свой лад — обменяла подарок на подержанную «беретту» (и правильно сделала: пули потом берегли ее куда надежнее, чем распятие). Первое время трофей пылился в укромном месте: в конце концов, она всего лишь торговала травкой и на работу покрупнее еще не подписывалась. Но «беретта» некстати оказалась под рукой, когда у Лесли вышел громкий и некрасивый — аж стекла дрожали — спор с отчимом.
Говоря откровенно, отчимов у Лесли было много. Терпения — гораздо меньше, и оно иссякло задолго до того, как ее мать перестала менять любовников и мужей. И те и другие редко приносили миссис Купер что-то хорошее, кроме денег на счету, а последний и вовсе довел до больницы. Поэтому Лесли настаивала, чтобы он немедленно убрался из их дома и никогда больше не появлялся на пороге. Как натура вспыльчивая, она перестаралась с убеждениями… И через четверть часа уже укладывала хладный труп последнего из отчимов в багажник машины.
Что с ним делать? Скинуть в реку? Закопать? Выбросить за городом в надежде, что за ночь тело хорошенько засыплет снежком? Все варианты звучали одинаково плохо. Лесли какое-то время бессмысленно кружила по Стилуотеру, пока петляющая трасса не привела ее в Чайна-таун. А там уж было рукой подать до «Танцующего цилиня» — забегаловки, где работал и жил мистер Янг.
Лесли гостевала у семейства Янг дважды. Первый раз — прошлой весной, когда луноликий Тельмин папа потчевал их лапшой и пряниками после ночи в полицейском участке. Второй — в середине августа, когда, промокшие до нитки, они прятались от ливня под сводами мансарды. Много месяцев спустя, когда Лесли объявилась на пороге лапшичной в третий раз, в багажнике у нее был труп.
Стояла зима. Диковинного зверя цилиня, отплясывающего румбу над входом, украшала разноцветная мишура, припорошенная легким снежком. По случаю празднований Нового года, наступившего по китайскому календарю, закусочная закрылась раньше обычного, и столики пустовали. Лесли без толку помолотила в дверь, помялась на крыльце на минуту-другую и оглянулась на собственные следы, цепочкой тянущиеся к машине по белому крошеву. Она уже собиралась махнуть рукой на свою бестолковую затею и убраться восвояси, но тут дверь распахнулась.
— Ты бы позвонила, — укорила ее Тельма, прижимая к груди корзинку мандаринов. — Мы тут забегались совсем, не слышно же… Чего мерзнешь? Заходи.
— Здорово, Янг.
— И тебе привет, Купер.
Лесли стряхнула снежинки, насыпавшиеся в капюшон, и закинула куртку на вешалку, одиноко торчавшую рядом со входом, как деревце с облетевшей листвой.
— Папа разослал приглашения доброй половине школы… Но думаю, других гостей можно не ждать.
Заслышав голоса, мистер Янг вынырнул из кухни, словно речной зверек из зарослей бамбука. Он так усердно принялся махать гостье рукой, что с широких круглых ладошек посыпался пекарский порошок.
— Ну и хуй с ними, — негромко буркнула Лесли, не забыв улыбнуться во все тридцать шесть зубов и помахать мистеру Янгу в ответ: время и Тельма наконец-то выработали у нее привычку беречь уши маленького китайца от американских непристойностей. — Только ебланов этих мне не хватало для полного счастья. Сапоги ставить куда?
Пахло свежим тестом, мукой и варящейся на плите шоколадной глазурью.
— Под вешалкой кинь. Там тапки есть запасные, можешь взять синие в горошек, они побольше. Папа тебе купил.
— В таких моя бабуля рассекала по дому престарелых, — хмыкнула Лесли, но тапки все же надела. Они оказались велики на целый размер, но Лесли ничуть не смутилась и проследовала за Тельмой вглубь дома, бесстыже шаркая подошвами при каждом шаге.
За праздничным ужином, не без аппетита пробуя деликатесы китайской кухни, Лесли будто бы мимоходом призналась, что сегодня убила человека. Думаю, диалог прозвучал следующий:
— Ты чего не пьешь?
— Я за рулем.
— Ну, поедешь утром — не проблема.
— Янг, бля, куда я утром поеду? У меня труп в багажнике.
Мистер Янг выловил из беседы несколько знакомых слов, но подумал, что девочки обсуждают очередное кино про приключения космического десанта, и щедро подлил в их стаканы кока-колу, в которую предусмотрительная Тельма успела подмешать виски. Мигом предусмотрела она и то, что полиция по горячим следам может наведаться в «Танцующего цилиня» и обнаружить, что у ее папы нет и никогда не было американского гражданства. Но говоря откровенно, она вызвалась помогать Лесли не из миграционных соображений и даже не из дружеских чувств. Просто ситуация щекотала нервы, как пузырящаяся виски-кола — нёбо. Это было всё равно что играть в детектива наоборот.
Сказав папе, что они отправляются на прогулку, Тельма плюхнулась на соседнее от водительского сиденье и предложила Лесли поехать на пристань.
С одной стороны, идея была удачная. В первые годы жизни в Америке Тельма нередко бродила одна по стройкам и причалам, поэтому неплохо знала заброшенные, малопроходимые места. С другой стороны, судьба в тот день улыбалась им скупо. Едва они достали труп из багажника, чтобы оттащить его к берегу, как выяснилось, что пристань приглянулась не им одним. Старый рыбацкий домик облюбовали для встречи бывшие подельники отчима, недоумевавшие, куда подевался их приятель и не решил ли он их надуть, не поделившись прибылью от сбытой партии. Лесли не раз видела этих типов рядом со своим домом, поэтому быстро смекнула, что они с Тельмой крепко вляпались, но было уже поздно. Мужчины оттащили их в рыбацкий домик и привязали к колченогим стульям — не столько из беспокойства за покойного кореша, сколько из желания выяснить, куда утекли товар и деньги.
Девушки этого не знали. И наверное, их пустили бы на корм рыбам вместе с Леслиным отчимом, брошенное на полдороги тело которого покрывалось пушистым картинным снежком, как елочка на рождественском базаре. К счастью, долго ли, коротко ли, но Лесли удалось вывернуться, пока ее колотили, а Тельма смогла ослабить веревки. В сериале это была бы краткая, неловкая, нелепая потасовка. Что могут две подружки сделать взрослым крепким мужчинам? Однако Лесли, девица силы недюжинной, в драке ненароком все же сломала обидчику шею. Второй тип, развернувшись к освободившейся Тельме, напоролся на розочку из-под бутылки, которую та держала в руках, — и вот уже три трупа на пристани, лежа в рядок, промерзали под снегопадом.
Девушки сбросили тела в реку, потом долго стирали отпечатки пальцев: Тельма прочитала немало детективных романов. Ну а после этого они покатили домой к семейству Купер, прямо на место преступления, и пока Тельма отстирывала в раковине кровь, попавшую на майку, Лесли разогревала в микроволновке фрикадельки, разливала в две единственные чистые чашки чистый виски, прятала в тайник деньги, отобранные у покойничков, и пыталась по телефону объяснить мистеру Янгу, что Тельма сегодня останется ночевать в гостях.
Той ночью первый и, наверное, последний раз они засыпали вместе в одной постели.
(По-английски это называется «spooning» — когда люди, обнявшись, лежат как ложечки в сушилке. Тельма была маленькой ложечкой, а Лесли — большой. После этого они перестали называть друг друга по фамилиям, а перешли на first name basis: а как иначе-то после ложечек?)
На следующий день в больнице Лесли сказала матери, чтобы та утерла сопли, потому что ее хахаль никогда больше не придет. Лицо у нее было такое, что миссис Купер догадалась обо всем, но не проронила ни слова.
В следующие выходные Лесли распотрошила тайник, устроила шумную вечеринку, много пила, курила, хохотала и по пьяни таскала Тельму за нос.
Следующей весной детишки, играя на заброшенной пристани, обнаружили три трупа, всплывших во время оттепели. Для стилуотерских детишек, впрочем, это не было такой уж большой новостью.
Для полицейских — и подавно.
-
-
15.11.2014 в 22:18А там, случайно, нет эпизода, где Тельма придумывала план? Мне кажется, что это отдельная занимательная эпопея
-
-
16.11.2014 в 00:30Я сперва думала вставить флешбеки в виде воспоминаний Карлоса, где он обсуждает детали грядущего плана с Тельмой, а потом решила, что не хочу спойлерить ее появление до конца эпизода. Ведь Лесли ждет появления Джонни, и предполагаемый зритель вместе с ней. А потом — такой сюрприз! И сразу — задел на следующую серию)
-
-
16.11.2014 в 00:44Я ведь, втихую, почти с самого начала слежу за историей Тельмы и Лесли и безумно радуюсь каждому фрагменту, который дополняет мир.
И мне кажется, что обсуждение плана можно смело вставить во "вторую серию", если там Тельма будет кратко описывать Лесли ситуацию в Стилуотере. (Ох, это уже мои собственные хедканоны поехали, я же пытаюсь и самостоятельно достроить мир, так что — пардон)
В общем, я с нетерпением жду новых записей о прекрасных Боссах
-
-
16.11.2014 в 10:16Красивая
Тельма
-
-
16.11.2014 в 12:11О, во второй «серии» перед ними встанет необходимость придумывания плана по спасению Джонни Гэта от смертной казни. Правда, закончится всё как в игре, наверное: очередной перестрелкой и мордобоем. Но у Тельмы впереди еще много возможностей попрактиковать свой преступный гений.
wizjer, а я так и не смогла привыкнуть к тому, как она выглядит во второй части. Ну не то! И в третьей не то.
Зато во второй можно делать прикольные скриншоты:
-
-
16.11.2014 в 20:16я лох и ничего не знаю про SR, но мне страшно нравится твой слог, поэтому я читаю и восхищаюсь)