grab your gun and bring in the cat
Захотелось написать мини о славном городе Стилуотер, штат Мичиган, Дейне Фогеле и его долгом, но весьма поверхностном приятельстве с Тельмой Янг. Получилось так себе, но выкладываю все равно, иначе, кажется, придет Стар и с особой жестокостью покарает меня шваброй. А что? Имеет право.
Чем эта история кончилась, можно прочитать в «Орнитологии».
Saints Row 2, Дейн Фогель, Тельма Янг, Джейми и даже немного Троя.
>> Как Иона от левиафана спасался
Пока принтер жужжал в углу, неохотно проглатывая стопку бумаги, над ухом Дейна Фогеля жужжала, словно неутомимая пчела, его бессменная секретарша Джейми. От офисного гула под вечер раскалывалась голова. Сквозь приоткрытую дверь слышался легкий цокот: это длинноногие дивы, похожие на единорогов, гордо чеканили шаг по зеркальным полам, шествуя на водопой. На пороге зала совещаний перелаивались ведущие маркетологи, опять не поделившие бюджет. Подходил к концу обычный день наиобычнейшего филиала корпорации «Ультор», и все с нетерпением поглядывали на часы в ожидании того момента, когда смотритель приоткроет клетки и отпустит их, обитателей зверинца, на свободу, позволяя из заколдованных животных на два дня перевоплотиться в простых людей, у которых есть семьи, собаки и любимые хобби.
— По радио недавно объявили результаты выборов в России, и что бы вы подумали? — жужжала Джейми, смахивая со стола крошки. — Коммунисты! Опять проклятые коммунисты. И почему, скажите на милость, я ни капельки не удивлена?..
Подтверждая репутацию женщины чрезвычайно исполнительной и серьезной вне всякой меры, верная Джейми ежедневно сообщала начальнику тысячу и одно важное известие — подобно Шехерезаде, чью сокровищницу историй никто не в силах был опустошить, а чашу красноречия — исчерпать до дна. Если бы он проявлял чуть больше внимания к ее докладам, то наверняка знал бы не только содержание последних новостных сводок шестого канала, но и состояние всех ста двадцати кофеварок «Ультора», семейное положение большинства привлекательных сотрудниц в возрасте до тридцати пяти лет, а также то, что главного юриста, круглощекого Сэма Симмонса, недавно видели в «Кружевах и коже» с тремя кружевными — и кожаными — корсетами пятьдесят второго размера в руках. К счастью, Дейн привык слушать Джейми вполуха. Он возил ее из города в город, как возят наградные грамоты и статуэтки «Лучший сотрудник года», ибо Джейми чудесным образом за день переделывала дел больше, чем иные за неделю, однако общение с ней подчас требовало немалой стойкости духа.
— А Саманта из бухгалтерии за обедом говорила…
Равнодушный ко всем кофеваркам, кроме своей собственной, и утомленный абсолютным большинством сотрудниц и сотрудников, в какие кружева они бы ни облачались, Дейн в ответ на речи Джейми лишь вежливо кивал, не поднимая глаз от монитора. Он и не догадывался, что сегодня впервые пожалеет о своей избирательной глухоте.
Едва часы пробили шесть, зверинец опустел. Когда Фогель наконец поставил в документе последнюю точку и выключил ноутбук, во всем здании не осталось ни души. Только пожилая уборщица, больше похожая на привидение, нежели на живого человека, негромко бренчала шваброй. На улице не успело стемнеть, но над трассой уже мелькали, словно высыпавшиеся из кулька карамельки, светодиоды реклам, обещавших жителям Стилуотера сладкую жизнь. Не по-летнему мерзлый ветер хлестал по щекам. Город так же не любил Дейна, как Дейн — его. Несколько лет они прожили в непримиримой вражде. Дейн строил небоскребы и вычищал с улиц грязь, отскабливал копоть и морил тараканов, как домохозяйка, каждое воскресенье драящая кухню, но стоило на мгновение отвернуться — и паразиты возвращались, а тошнотворное болотце, из которого они были родом, начинало смачно хлюпать, подступая к сияющим ульторовским чертогам. Дейн не сдавался. Тараканы, саранча и прочие формы казней египетских не могли сломить его дух.
Не сдавался, впрочем, и Стилуотер. На месте закрытых наркопритонов возникали новые. Ночные бабочки, не страшась мухобойки, кружили рядом с домами терпимости. В лабораториях искусные химики крошили ломкий лед метамфетамина. Даже самые отчаянные мечтатели давно поставили крест на идее облагородить эту дыру. Но Дейн Фогель мечтателем не был. Просто он знал, что рано или поздно Стилуотер даст слабину, и тогда можно будет смести добрую его половину с лица земли, расчистив место для заводов и фабрик, над которыми поднимется оранжевое солнце «Ультора».
Ветер снова, как бы в отместку за эти мысли, хлестнул его по щекам.
— Ненавижу этот город, — пробормотал Дейн, пытаясь нашарить во внутреннем кармане ключи.
Предвкушая возможность поужинать и отоспаться — в конце концов, даже будущим генеральным директорам не чужды простые человеческие слабости, — Фогель забрался в машину и по пустому шоссе помчался к Бруклинскому мосту. Мурлыча песню под тихий аккомпанемент плюющегося помехами радио, он без труда обогнал фермера, везущего в кузове лениво жующего сено осла, и несколько старомодных «Фордов» времен Великой депрессии. Впрочем, машин на дороге было меньше обычного. При выезде на набережную даже не образовалась привычная пробка. Минутой позже он понял, в чем причина. У моста гудели полицейские сирены. Служители правопорядка перекрыли въезд, протянув длинные ленты оранжевых флажков. Притормозив, он увидел из окна очертания изломанной фигуры, нарисованной мелом на асфальте. Рассеянный толстяк, поливая мостовую из пожарного шланга, смывал в реку кровь. Пятна маслянисто блестели в свете фонарей и мигалок, будто причудливый тест Роршаха.
— Ехали бы вы дальше по своим делам, мистер Фогель, — равнодушно брякнул толстяк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся капитаном полиции Троем Бредшоу. Видно, за день он устал от зевак и теперь даже для главы местного подразделения «Ультора» не мог наскрести ни одного доброго слова.
— Что у вас тут приключилось? — поинтересовался Дейн, высунувшись из окна.
— Лесли Купер у нас «приключилась», — Трой проглотил бранное слово, которое чуть было не вставил между именем и фамилией своей неприятельницы, и сплюнул на асфальт, словно во рту скопилась горечь. — Если бы иногда нисходили до нас, простых смертных, то знали бы. Да весь день по радио трубят, что…
Тут-то и вспомнил мистер Фогель одно из многочисленных напутствий своей секретарши, влетевшее в одно ухо и стремительно вылетевшее в другое. Разумеется, верная Джейми не могла не предупредить начальника о том, что «Святые» на Бруклинском мосту затеяли свару с Братством. Более того, она настоятельно рекомендовала взглянуть на карту и подыскать объездную дорогу, ибо столб дыма, по словам Саманты из бухгалтерии, виднелся за несколько кварталов, а скрежет врезающихся машин разносился на весь район, сотрясая сонные улочки и распугивая окрестных старушек. Дейн, однако, был поглощен гусеницами биржевых графиков, ползущих по экрану, и только на мгновение оторвался от своего занятия, позволяя Джейми смести со стола крошки овсяного печенья.
Город Фогель, на свою беду, знал плохо, а Стилуотер не преминул этим воспользоваться. Он разинул пасть, словно зевающий левиафан, и проглотил жертву, намереваясь к ночи переварить ее с потрохами. Объездная дорога петляла по неведомым закоулкам и дворам, мимо ощерившихся пустоглазых домов. В подворотнях бродяги делили нехитрую добычу. Чтобы согреться, они жгли в бочках старые доски и ошметки картонных коробок. Вечер становился холоднее, тучи заволокли горизонт. Дворники размазали по лобовому стеклу первые капли. Скоро по крыше застучала тяжелая дробь: это громогласный ливень, пришедший с востока, обрушил на землю потоки воды. Мчась сквозь стену дождя мимо случайных прохожих, которых непогода застала на улице, и вызывая зависть тетушек, столпившихся под козырьками автобусных остановок, Дейн наконец вырулил ко второму мосту, пересек реку и оказался в еще одном незнакомом районе. На домах мерцали редкие магазинные вывески. Лимонный свет фонарей ложился под колеса на влажную мостовую. До дома оставалось, по самым смелым прикидкам, минут пятнадцать езды. Дейн давно мечтал о чем-то посущественнее, чем пресловутое овсяное печенье, поэтому недовольно барабанил пальцами по рулю всякий раз, когда приходилось тормозить на светофорах.
На третьем светофоре машина заглохла.
Под серенаду гудков он выбрался наружу, мысленно проклиная забарахливший мотор. Город пожелтел и выцвел от ливня, напоминая вырезку из старой газеты. Хляби небесные, разверзнувшиеся над ним, сулили непогоду библейской длины и мощи. Вода стекала за шиворот. По лужам плыл одинокий автобус, светом фар, гигантских, точно глаза огромной рыбы, пронзая воцарившуюся мглу. Дейн постоял минуту, засунув руки в карманы. Ненавижу этот город, сказал он себе. Как я ненавижу этот город.
Разумеется, всеведущая мудрая Джейми настоятельно рекомендовала ему взять зонт.
Разумеется, он этого не сделал.
Не решившись присоединиться к народным массам и втиснуться под навес остановки, он потянулся за телефоном и вызвал эвакуатор. Из водосточного раструба под ноги хлестала грязноватая река, собравшая с крыш городскую пыль. Сквозь подошвы дорогих ботинок влага постепенно добиралась до носков. Он огляделся по сторонам в поисках убежища. Бутик женского белья, чайная лавочка (кажется, закрытая), магазин видеотехники с коллекцией старой немецкой порнографии на витрине, небольшой супермаркет со скучающей продавщицей… Любое из этих заведений могло обеспечить крышу над головой не лучше и не хуже прочих. Дейн собирался было нырнуть в первую попавшуюся дверь. Так бы он и поступил, но вдруг ветер — тот же ветер, что не упускал возможности отхлестать его по щекам, — донес пряное облако кофейного аромата. Дейн шмыгнул носом. Мысль о горячем питье погнала его дальше, на поиски обетованного клочка земли, где разливают капучино и подают булочки с корицей. Он прошел вверх по улице, свернул на перекрестке и наконец наткнулся на кафе под невзрачной деревянной вывеской. В такую погоду даже столь непритязательное местечко показалось ему щедрой подачкой со стороны города.
Фогель шагнул за порог и на несколько мгновений замер у входа, овеянный долгожданным теплом. С манжет стекали на пол ручьи. Молодой, но подающий надежды сотрудник «Ультора», покинувший офис лишь полчаса назад, сгинул. Город-левиафан, город-кит сперва проглотил, а затем выплюнул его, мучаясь изжогой и несварением желудка. Теперь, измученный и промокший до нитки, он походил на моряка, потерпевшего кораблекрушение во время шторма. В помещении, давшем ему приют, едва хватало места для полудюжины столов. Над каждым горел абажур. Дальнюю стену украшала мозаика, собранная из осколков виниловых пластинок. Со стороны кухни веяло жареными овощами и зрелым сыром. Самый большой стол занимала тихая компания из четырех студентов; за другими коротали время работники близлежащих офисов, застигнутые врасплох, как и он сам, коварным стилуотерским ливнем. В дальнем углу не спускали друг с друга глаз пожилые влюбленные — седая Дидона и лысый Эней с изогнутой тростью, прислоненной ко стулу.
Но не успел Фогель оглядеться, как за его плечом возник молодой официант с лихо подкрученными усами и лицом палача:
— Извините, сэр, но мест сейчас нет, — скорбно объявил он.
— Проклятье, — буркнул Дейн.
Будь это ресторан неподалеку от «Ультора», весь персонал бросился бы угождать именитому гостю. В благополучных районах его узнавали. В благополучных районах его любили. Он сам однажды слышал, как ухоженная дама, собираясь на утреннюю мессу, сказала подруге: «Дейн Фогель для меня все равно что персональный Иисус». Здесь, в заштатном квартале для дельцов средней руки, никто не повел и бровью в ответ на явление такой выдающейся личности народу. Только девушка, сидящая у окна, на мгновение подняла голову и отвернулась от ноутбука.
— Налейте хоть кофе, я постою, — мрачно попросил он, не питая никаких надежд на то, что напиток будет в лучшую сторону отличаться от пойла из «Веснушчатых сучек», которое ему довелось однажды, в минуту отчаяния, хлебнуть. — Капучино. Двойной.
— Добавьте еще апельсиновый ликер, — велела девушка. — И кардамона не жалейте.
Не успел Дейн возмутиться тем, что постороннему человеку хватает наглости вмешиваться в его заказ, как она добавила:
— Простите, но нельзя же уйти отсюда, не попробовав фирменный кофе от Марка. Да и стоять вам совершенно ни к чему.
Тогда он наконец узнал ее — не столько по виду, сколько по голосу: мягкому, с легкой шероховатостью китайского акцента. Потом припомнил обстоятельства их первой встречи. Два месяца назад он явился в логово «Святых» с наводкой на Акуджи и имел честь лично познакомиться с Лесли Купер и ее братией — облаченными в лиловое головорезами, наркоманами и выходцами из гетто, столь же многочисленными, сколь клопы внутри дивана, на который ему предложила примостить зад хозяйка этих роскошных покоев. Отправляясь на охоту за «Ронинами», Купер оставила его — не то гостя, не то заключенного — в компании двух нянек: темнокожего гангстера Пирса и очаровательной секретарши Тельмы. Глядя на нее, он вспомнил о китайской мудрости, вычитанной в брошюре какого-то массажного салона. Красивая женщина, гласил скудный текст под фотографиями обнаженных девиц, способна заставить рыбу утонуть, луну — спрятаться за тучу, а цветы — стыдливо склониться к земле. Мисс Янг эта замшелая метафора подходила как нельзя лучше. Почти три часа она носила пленнику зеленый чай лунцзин и развлекала его беседой, и почти три часа пленник дивился тому, что Лесли Купер среди ила умудрилась раскопать такую жемчужину.
Сейчас, подойдя ближе, он вгляделся в ее черты и удивился снова.
— Когда я только переехала сюда, кто-то мне сказал, что Стилуотер — город даже более дождливый, чем Лондон. Но вы не верьте, — чуть улыбнулась она, поправляя очки на носу. — В Лондоне на три дождливых дня в год больше.
— Признаться, вот уже чего не ожидал, так это встретить тут знакомое лицо.
— А вы думаете, наш, гангстеров, ареал обитания — сплошь притоны и ночлежки?
— Да помилуйте, какой из вас гангстер, мисс Янг, — не слишком естественно усмехнулся Фогель, пытаясь носовым платком вытереть насухо хотя бы лицо. — Для меня вообще загадка, почему молодая, образованная женщина…
Официант поставил между ними две дымящиеся чашки — кофе и чай с россыпью сухофруктов на блюдце. На несколько минут воцарилось молчание. Дейн с помощью щедро приправленного ликером напитка пытался унять озноб; Тельма принялась рассеянно жевать чернослив, глядя на туманные переливы красок за стеклом, запотевавшим от ее дыхания. Когда они закончили свою скудную трапезу, возвращаться к разговору о заблудших овцах было уже неловко. Впрочем, составить представление о судьбе мисс Янг и без исповеди было несложно: вряд ли Америка была снисходительна к своей падчерице из далекого — и с годами все менее дружественного — Китая. Что ж, некоторые жарят картофель за прилавком «Веснушчатых сучек», другие подрабатывают в массажных салонах. Разносить лунцзин криминальным авторитетам и их гостям — не самая пыльная работа, особенно если плата, а он заметил это сразу, позволяет вдевать в уши брильянтовые серьги.
Дождь все не утихал. Потоки воды лились на город, будто всевышний устал от того, что существует на свете такая клоака, и решил положить конец ее существованию.
— Проклятый ливень… — пробормотал Дейн, грея руки о чашку. — Угораздило же остаться без машины в такую бурю.
— Я смотрю, вас во время дождя снедает хандра, мистер Фогель? — усмехнулась Тельма. — Да бросьте! Вы просто не привыкли к капризам стилуотерской погоды.
— А вы?
— Я живу в Стилуотере двенадцать лет. Одиннадцать из них мне тут нравится. И куда бы я ни уезжала… в Мадисон, в Огайо, в Сычуань… я всегда возвращаюсь сюда.
— Тогда поделитесь уж своими секретами борьбы с хандрой. Потому что мне каждый божий день хочется рвануть из этой дыры на пляж в Сан-Диего.
— Я просто знаю, как поладить с городом, — улыбнулась она. — Нет тут никаких секретов. У меня тоже бывали плохие времена. Иногда достаточно купить байк. Сходить в кино на глупый фильм. Отыскать кафе с самым лучшим капучино. Или…
— Ну же?
— Обзавестись другом.
Как ни странно, байк у мисс Янг действительно был: красный, с геральдической лилией на бензобаке. Что еще удивительнее, после ужина, когда хищник-эвакуатор наконец утащил машину в свое логово, а дождь превратился в легкую морось, она предложила Дейну подкинуть его домой. Наконец, самым удивительным было то, что в понедельник добрая половина сотрудников «Ультора» вернулась в зверинец простуженной, а Дейн — цветущим, как роза, и бессовестно здоровым. Препротивное пятничное приключение не возымело на него никакого действия. Бедняжка Джейми, напротив, ни на минуту не расставалась с пачкой салфеток. Непогода жестоко обошлась с ней и ее коллегами. Одни превратились в слонов, непрестанно трубящих в носовые платки; другие, чудом избежав пронесшегося по Стилуотеру вируса, опасались каждого чиха и втягивали головы в плечи, будто черепахи. Работа замерла. Тщательно отлаженный механизм дал сбой.
Прозрачная, словно тень, Джейми появилась в кабинете начальника только после обеда, когда очередная порция целебного зелья придала ей сил твердо стоять на ногах. Аккуратно поставив кофе на коврик для мыши, она взяла со стола пачку бумаг и тут же с немыслимым для больного человека проворством направилась к двери, чтобы ненароком не напустить на Фогеля полчище микробов. Потом вдруг громогласно чихнула, рассыпая листы.
— Извините, — сказала она, устало прислонившись к двери. Простуда морщинками обозначила на ее моложавом лице все пятьдесят восемь лет, которые Джейми прожила на свете. — Ох, ненавижу тот город…
— Ну уж, не перегибайте палку, — снисходительно улыбнулся Фогель. — Видал я города и похуже.
На столе задребезжал сотовый телефон. Фогель улыбнулся шире.
— И кстати, Джейми… Перенесите сегодняшнее совещание на завтра. Кажется, сегодня вечером я буду занят.
Как бы то ни было, время потрачено не зря. В награду за труды тумблер ниспослал мне удивительную, потрясающую, на сто процентов подходящую фотографию с дримкастом для Тельмы.
Чем эта история кончилась, можно прочитать в «Орнитологии».
Saints Row 2, Дейн Фогель, Тельма Янг, Джейми и даже немного Троя.
>> Как Иона от левиафана спасался
Пока принтер жужжал в углу, неохотно проглатывая стопку бумаги, над ухом Дейна Фогеля жужжала, словно неутомимая пчела, его бессменная секретарша Джейми. От офисного гула под вечер раскалывалась голова. Сквозь приоткрытую дверь слышался легкий цокот: это длинноногие дивы, похожие на единорогов, гордо чеканили шаг по зеркальным полам, шествуя на водопой. На пороге зала совещаний перелаивались ведущие маркетологи, опять не поделившие бюджет. Подходил к концу обычный день наиобычнейшего филиала корпорации «Ультор», и все с нетерпением поглядывали на часы в ожидании того момента, когда смотритель приоткроет клетки и отпустит их, обитателей зверинца, на свободу, позволяя из заколдованных животных на два дня перевоплотиться в простых людей, у которых есть семьи, собаки и любимые хобби.
— По радио недавно объявили результаты выборов в России, и что бы вы подумали? — жужжала Джейми, смахивая со стола крошки. — Коммунисты! Опять проклятые коммунисты. И почему, скажите на милость, я ни капельки не удивлена?..
Подтверждая репутацию женщины чрезвычайно исполнительной и серьезной вне всякой меры, верная Джейми ежедневно сообщала начальнику тысячу и одно важное известие — подобно Шехерезаде, чью сокровищницу историй никто не в силах был опустошить, а чашу красноречия — исчерпать до дна. Если бы он проявлял чуть больше внимания к ее докладам, то наверняка знал бы не только содержание последних новостных сводок шестого канала, но и состояние всех ста двадцати кофеварок «Ультора», семейное положение большинства привлекательных сотрудниц в возрасте до тридцати пяти лет, а также то, что главного юриста, круглощекого Сэма Симмонса, недавно видели в «Кружевах и коже» с тремя кружевными — и кожаными — корсетами пятьдесят второго размера в руках. К счастью, Дейн привык слушать Джейми вполуха. Он возил ее из города в город, как возят наградные грамоты и статуэтки «Лучший сотрудник года», ибо Джейми чудесным образом за день переделывала дел больше, чем иные за неделю, однако общение с ней подчас требовало немалой стойкости духа.
— А Саманта из бухгалтерии за обедом говорила…
Равнодушный ко всем кофеваркам, кроме своей собственной, и утомленный абсолютным большинством сотрудниц и сотрудников, в какие кружева они бы ни облачались, Дейн в ответ на речи Джейми лишь вежливо кивал, не поднимая глаз от монитора. Он и не догадывался, что сегодня впервые пожалеет о своей избирательной глухоте.
Едва часы пробили шесть, зверинец опустел. Когда Фогель наконец поставил в документе последнюю точку и выключил ноутбук, во всем здании не осталось ни души. Только пожилая уборщица, больше похожая на привидение, нежели на живого человека, негромко бренчала шваброй. На улице не успело стемнеть, но над трассой уже мелькали, словно высыпавшиеся из кулька карамельки, светодиоды реклам, обещавших жителям Стилуотера сладкую жизнь. Не по-летнему мерзлый ветер хлестал по щекам. Город так же не любил Дейна, как Дейн — его. Несколько лет они прожили в непримиримой вражде. Дейн строил небоскребы и вычищал с улиц грязь, отскабливал копоть и морил тараканов, как домохозяйка, каждое воскресенье драящая кухню, но стоило на мгновение отвернуться — и паразиты возвращались, а тошнотворное болотце, из которого они были родом, начинало смачно хлюпать, подступая к сияющим ульторовским чертогам. Дейн не сдавался. Тараканы, саранча и прочие формы казней египетских не могли сломить его дух.
Не сдавался, впрочем, и Стилуотер. На месте закрытых наркопритонов возникали новые. Ночные бабочки, не страшась мухобойки, кружили рядом с домами терпимости. В лабораториях искусные химики крошили ломкий лед метамфетамина. Даже самые отчаянные мечтатели давно поставили крест на идее облагородить эту дыру. Но Дейн Фогель мечтателем не был. Просто он знал, что рано или поздно Стилуотер даст слабину, и тогда можно будет смести добрую его половину с лица земли, расчистив место для заводов и фабрик, над которыми поднимется оранжевое солнце «Ультора».
Ветер снова, как бы в отместку за эти мысли, хлестнул его по щекам.
— Ненавижу этот город, — пробормотал Дейн, пытаясь нашарить во внутреннем кармане ключи.
Предвкушая возможность поужинать и отоспаться — в конце концов, даже будущим генеральным директорам не чужды простые человеческие слабости, — Фогель забрался в машину и по пустому шоссе помчался к Бруклинскому мосту. Мурлыча песню под тихий аккомпанемент плюющегося помехами радио, он без труда обогнал фермера, везущего в кузове лениво жующего сено осла, и несколько старомодных «Фордов» времен Великой депрессии. Впрочем, машин на дороге было меньше обычного. При выезде на набережную даже не образовалась привычная пробка. Минутой позже он понял, в чем причина. У моста гудели полицейские сирены. Служители правопорядка перекрыли въезд, протянув длинные ленты оранжевых флажков. Притормозив, он увидел из окна очертания изломанной фигуры, нарисованной мелом на асфальте. Рассеянный толстяк, поливая мостовую из пожарного шланга, смывал в реку кровь. Пятна маслянисто блестели в свете фонарей и мигалок, будто причудливый тест Роршаха.
— Ехали бы вы дальше по своим делам, мистер Фогель, — равнодушно брякнул толстяк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся капитаном полиции Троем Бредшоу. Видно, за день он устал от зевак и теперь даже для главы местного подразделения «Ультора» не мог наскрести ни одного доброго слова.
— Что у вас тут приключилось? — поинтересовался Дейн, высунувшись из окна.
— Лесли Купер у нас «приключилась», — Трой проглотил бранное слово, которое чуть было не вставил между именем и фамилией своей неприятельницы, и сплюнул на асфальт, словно во рту скопилась горечь. — Если бы иногда нисходили до нас, простых смертных, то знали бы. Да весь день по радио трубят, что…
Тут-то и вспомнил мистер Фогель одно из многочисленных напутствий своей секретарши, влетевшее в одно ухо и стремительно вылетевшее в другое. Разумеется, верная Джейми не могла не предупредить начальника о том, что «Святые» на Бруклинском мосту затеяли свару с Братством. Более того, она настоятельно рекомендовала взглянуть на карту и подыскать объездную дорогу, ибо столб дыма, по словам Саманты из бухгалтерии, виднелся за несколько кварталов, а скрежет врезающихся машин разносился на весь район, сотрясая сонные улочки и распугивая окрестных старушек. Дейн, однако, был поглощен гусеницами биржевых графиков, ползущих по экрану, и только на мгновение оторвался от своего занятия, позволяя Джейми смести со стола крошки овсяного печенья.
Город Фогель, на свою беду, знал плохо, а Стилуотер не преминул этим воспользоваться. Он разинул пасть, словно зевающий левиафан, и проглотил жертву, намереваясь к ночи переварить ее с потрохами. Объездная дорога петляла по неведомым закоулкам и дворам, мимо ощерившихся пустоглазых домов. В подворотнях бродяги делили нехитрую добычу. Чтобы согреться, они жгли в бочках старые доски и ошметки картонных коробок. Вечер становился холоднее, тучи заволокли горизонт. Дворники размазали по лобовому стеклу первые капли. Скоро по крыше застучала тяжелая дробь: это громогласный ливень, пришедший с востока, обрушил на землю потоки воды. Мчась сквозь стену дождя мимо случайных прохожих, которых непогода застала на улице, и вызывая зависть тетушек, столпившихся под козырьками автобусных остановок, Дейн наконец вырулил ко второму мосту, пересек реку и оказался в еще одном незнакомом районе. На домах мерцали редкие магазинные вывески. Лимонный свет фонарей ложился под колеса на влажную мостовую. До дома оставалось, по самым смелым прикидкам, минут пятнадцать езды. Дейн давно мечтал о чем-то посущественнее, чем пресловутое овсяное печенье, поэтому недовольно барабанил пальцами по рулю всякий раз, когда приходилось тормозить на светофорах.
На третьем светофоре машина заглохла.
Под серенаду гудков он выбрался наружу, мысленно проклиная забарахливший мотор. Город пожелтел и выцвел от ливня, напоминая вырезку из старой газеты. Хляби небесные, разверзнувшиеся над ним, сулили непогоду библейской длины и мощи. Вода стекала за шиворот. По лужам плыл одинокий автобус, светом фар, гигантских, точно глаза огромной рыбы, пронзая воцарившуюся мглу. Дейн постоял минуту, засунув руки в карманы. Ненавижу этот город, сказал он себе. Как я ненавижу этот город.
Разумеется, всеведущая мудрая Джейми настоятельно рекомендовала ему взять зонт.
Разумеется, он этого не сделал.
Не решившись присоединиться к народным массам и втиснуться под навес остановки, он потянулся за телефоном и вызвал эвакуатор. Из водосточного раструба под ноги хлестала грязноватая река, собравшая с крыш городскую пыль. Сквозь подошвы дорогих ботинок влага постепенно добиралась до носков. Он огляделся по сторонам в поисках убежища. Бутик женского белья, чайная лавочка (кажется, закрытая), магазин видеотехники с коллекцией старой немецкой порнографии на витрине, небольшой супермаркет со скучающей продавщицей… Любое из этих заведений могло обеспечить крышу над головой не лучше и не хуже прочих. Дейн собирался было нырнуть в первую попавшуюся дверь. Так бы он и поступил, но вдруг ветер — тот же ветер, что не упускал возможности отхлестать его по щекам, — донес пряное облако кофейного аромата. Дейн шмыгнул носом. Мысль о горячем питье погнала его дальше, на поиски обетованного клочка земли, где разливают капучино и подают булочки с корицей. Он прошел вверх по улице, свернул на перекрестке и наконец наткнулся на кафе под невзрачной деревянной вывеской. В такую погоду даже столь непритязательное местечко показалось ему щедрой подачкой со стороны города.
Фогель шагнул за порог и на несколько мгновений замер у входа, овеянный долгожданным теплом. С манжет стекали на пол ручьи. Молодой, но подающий надежды сотрудник «Ультора», покинувший офис лишь полчаса назад, сгинул. Город-левиафан, город-кит сперва проглотил, а затем выплюнул его, мучаясь изжогой и несварением желудка. Теперь, измученный и промокший до нитки, он походил на моряка, потерпевшего кораблекрушение во время шторма. В помещении, давшем ему приют, едва хватало места для полудюжины столов. Над каждым горел абажур. Дальнюю стену украшала мозаика, собранная из осколков виниловых пластинок. Со стороны кухни веяло жареными овощами и зрелым сыром. Самый большой стол занимала тихая компания из четырех студентов; за другими коротали время работники близлежащих офисов, застигнутые врасплох, как и он сам, коварным стилуотерским ливнем. В дальнем углу не спускали друг с друга глаз пожилые влюбленные — седая Дидона и лысый Эней с изогнутой тростью, прислоненной ко стулу.
Но не успел Фогель оглядеться, как за его плечом возник молодой официант с лихо подкрученными усами и лицом палача:
— Извините, сэр, но мест сейчас нет, — скорбно объявил он.
— Проклятье, — буркнул Дейн.
Будь это ресторан неподалеку от «Ультора», весь персонал бросился бы угождать именитому гостю. В благополучных районах его узнавали. В благополучных районах его любили. Он сам однажды слышал, как ухоженная дама, собираясь на утреннюю мессу, сказала подруге: «Дейн Фогель для меня все равно что персональный Иисус». Здесь, в заштатном квартале для дельцов средней руки, никто не повел и бровью в ответ на явление такой выдающейся личности народу. Только девушка, сидящая у окна, на мгновение подняла голову и отвернулась от ноутбука.
— Налейте хоть кофе, я постою, — мрачно попросил он, не питая никаких надежд на то, что напиток будет в лучшую сторону отличаться от пойла из «Веснушчатых сучек», которое ему довелось однажды, в минуту отчаяния, хлебнуть. — Капучино. Двойной.
— Добавьте еще апельсиновый ликер, — велела девушка. — И кардамона не жалейте.
Не успел Дейн возмутиться тем, что постороннему человеку хватает наглости вмешиваться в его заказ, как она добавила:
— Простите, но нельзя же уйти отсюда, не попробовав фирменный кофе от Марка. Да и стоять вам совершенно ни к чему.
Тогда он наконец узнал ее — не столько по виду, сколько по голосу: мягкому, с легкой шероховатостью китайского акцента. Потом припомнил обстоятельства их первой встречи. Два месяца назад он явился в логово «Святых» с наводкой на Акуджи и имел честь лично познакомиться с Лесли Купер и ее братией — облаченными в лиловое головорезами, наркоманами и выходцами из гетто, столь же многочисленными, сколь клопы внутри дивана, на который ему предложила примостить зад хозяйка этих роскошных покоев. Отправляясь на охоту за «Ронинами», Купер оставила его — не то гостя, не то заключенного — в компании двух нянек: темнокожего гангстера Пирса и очаровательной секретарши Тельмы. Глядя на нее, он вспомнил о китайской мудрости, вычитанной в брошюре какого-то массажного салона. Красивая женщина, гласил скудный текст под фотографиями обнаженных девиц, способна заставить рыбу утонуть, луну — спрятаться за тучу, а цветы — стыдливо склониться к земле. Мисс Янг эта замшелая метафора подходила как нельзя лучше. Почти три часа она носила пленнику зеленый чай лунцзин и развлекала его беседой, и почти три часа пленник дивился тому, что Лесли Купер среди ила умудрилась раскопать такую жемчужину.
Сейчас, подойдя ближе, он вгляделся в ее черты и удивился снова.
— Когда я только переехала сюда, кто-то мне сказал, что Стилуотер — город даже более дождливый, чем Лондон. Но вы не верьте, — чуть улыбнулась она, поправляя очки на носу. — В Лондоне на три дождливых дня в год больше.
— Признаться, вот уже чего не ожидал, так это встретить тут знакомое лицо.
— А вы думаете, наш, гангстеров, ареал обитания — сплошь притоны и ночлежки?
— Да помилуйте, какой из вас гангстер, мисс Янг, — не слишком естественно усмехнулся Фогель, пытаясь носовым платком вытереть насухо хотя бы лицо. — Для меня вообще загадка, почему молодая, образованная женщина…
Официант поставил между ними две дымящиеся чашки — кофе и чай с россыпью сухофруктов на блюдце. На несколько минут воцарилось молчание. Дейн с помощью щедро приправленного ликером напитка пытался унять озноб; Тельма принялась рассеянно жевать чернослив, глядя на туманные переливы красок за стеклом, запотевавшим от ее дыхания. Когда они закончили свою скудную трапезу, возвращаться к разговору о заблудших овцах было уже неловко. Впрочем, составить представление о судьбе мисс Янг и без исповеди было несложно: вряд ли Америка была снисходительна к своей падчерице из далекого — и с годами все менее дружественного — Китая. Что ж, некоторые жарят картофель за прилавком «Веснушчатых сучек», другие подрабатывают в массажных салонах. Разносить лунцзин криминальным авторитетам и их гостям — не самая пыльная работа, особенно если плата, а он заметил это сразу, позволяет вдевать в уши брильянтовые серьги.
Дождь все не утихал. Потоки воды лились на город, будто всевышний устал от того, что существует на свете такая клоака, и решил положить конец ее существованию.
— Проклятый ливень… — пробормотал Дейн, грея руки о чашку. — Угораздило же остаться без машины в такую бурю.
— Я смотрю, вас во время дождя снедает хандра, мистер Фогель? — усмехнулась Тельма. — Да бросьте! Вы просто не привыкли к капризам стилуотерской погоды.
— А вы?
— Я живу в Стилуотере двенадцать лет. Одиннадцать из них мне тут нравится. И куда бы я ни уезжала… в Мадисон, в Огайо, в Сычуань… я всегда возвращаюсь сюда.
— Тогда поделитесь уж своими секретами борьбы с хандрой. Потому что мне каждый божий день хочется рвануть из этой дыры на пляж в Сан-Диего.
— Я просто знаю, как поладить с городом, — улыбнулась она. — Нет тут никаких секретов. У меня тоже бывали плохие времена. Иногда достаточно купить байк. Сходить в кино на глупый фильм. Отыскать кафе с самым лучшим капучино. Или…
— Ну же?
— Обзавестись другом.
Как ни странно, байк у мисс Янг действительно был: красный, с геральдической лилией на бензобаке. Что еще удивительнее, после ужина, когда хищник-эвакуатор наконец утащил машину в свое логово, а дождь превратился в легкую морось, она предложила Дейну подкинуть его домой. Наконец, самым удивительным было то, что в понедельник добрая половина сотрудников «Ультора» вернулась в зверинец простуженной, а Дейн — цветущим, как роза, и бессовестно здоровым. Препротивное пятничное приключение не возымело на него никакого действия. Бедняжка Джейми, напротив, ни на минуту не расставалась с пачкой салфеток. Непогода жестоко обошлась с ней и ее коллегами. Одни превратились в слонов, непрестанно трубящих в носовые платки; другие, чудом избежав пронесшегося по Стилуотеру вируса, опасались каждого чиха и втягивали головы в плечи, будто черепахи. Работа замерла. Тщательно отлаженный механизм дал сбой.
Прозрачная, словно тень, Джейми появилась в кабинете начальника только после обеда, когда очередная порция целебного зелья придала ей сил твердо стоять на ногах. Аккуратно поставив кофе на коврик для мыши, она взяла со стола пачку бумаг и тут же с немыслимым для больного человека проворством направилась к двери, чтобы ненароком не напустить на Фогеля полчище микробов. Потом вдруг громогласно чихнула, рассыпая листы.
— Извините, — сказала она, устало прислонившись к двери. Простуда морщинками обозначила на ее моложавом лице все пятьдесят восемь лет, которые Джейми прожила на свете. — Ох, ненавижу тот город…
— Ну уж, не перегибайте палку, — снисходительно улыбнулся Фогель. — Видал я города и похуже.
На столе задребезжал сотовый телефон. Фогель улыбнулся шире.
— И кстати, Джейми… Перенесите сегодняшнее совещание на завтра. Кажется, сегодня вечером я буду занят.
Как бы то ни было, время потрачено не зря. В награду за труды тумблер ниспослал мне удивительную, потрясающую, на сто процентов подходящую фотографию с дримкастом для Тельмы.
@темы: Saints Row, фики
-
-
16.09.2014 в 15:21*я сделала несколько мультяшных скетчей, а надо бы. наверное, взять и сделать более реалистично. Теперь очень хочется*.
-
-
16.09.2014 в 15:43-
-
16.09.2014 в 15:45*мне ужасно стыдно, что я наобещала с три короба, а теперь не могу найти время это воплотить ;_; но я по-прежнему очень хочу и надеюсь*
-
-
16.09.2014 в 16:04Слушай, ты вообще железный человек, потому что умудряешься работать, учиться и рисовать. Я преклоняюсь перед твоей трудоспособностью! Так что нет вообще поводов для стыда)
А еще мы заказали фемдомный коммишен с Дейном и Тельмой одной прекрасной художнице, ждем.
-
-
16.09.2014 в 16:06Коммишены - это ащщщщ, тоже буду ждать, хочется посмотреть красоту *_*
-
-
16.09.2014 в 16:22-
-
16.09.2014 в 16:25-
-
16.09.2014 в 16:27-
-
16.09.2014 в 16:33Nightmary17, о, это непременно!