grab your gun and bring in the cat
Один из пабликов, на которые я подписана, принес мне дивную цитату нашей преподавательницы книговедения А. А.
«Зачем вы любите книжки? — вопрошает А. А. у аудитории. — Нормальные люди любят маму и гречневую кашу!»
Надо сказать, университетская программа по литературе, а потом несколько лет редактирования художки надолго отбили мне… не то чтобы интерес к книгам полностью — скорее, ту детскую жадность, с которой я раньше заглатывала том за томом. Писать хотелось, читать — не особенно: что я там, на книжных страницах, не видела? Это частая болезнь выпускниц филфака и родственных ему факультетов: сказывается слишком уж близкое принудительное знакомство с Петронием, Кафкой и другими звездами мировой литературы. Со временем тебе хочется чего попроще: ну вот хотя бы пресловутой гречневой каши.
Но в этом году — слава богам! — мой изрядно отдохнувший (хотя и несколько обветшавший) ум перестроился обратно, и я снова стала получать колоссальное удовольствие от чтения.
Вернулось всё в полном объеме: острое чувство переживания каждой прочитанной книги, радость от знакомства с героями, наслаждение тем, как завязываются в узел и затем расплетаются сюжетные нити, влюбленность в писателей, города и эпохи, — в общем, полный комплект любого книгочея. Как будто мне снова девятнадцать и я отчаянно тороплюсь прочитать всё, о чем рассказывают на лекциях преподавательницы. Желание писать, правда, возвращается гораздо медленнее, но на это все-таки нужны силы — много сил, поэтому я пока не возражаю побыть губкой, с готовностью впитывающей чужие слова.
Жаль только, что «Жареные зеленые помидоры» такие одни! «Жареные зеленые помидоры в кафе “Полустанок”» Фэнни Флэгг — однозначно лучшая из прочитанных мной в 2017 году книг. Еще меня сильно зацепила повесть Трумена Капоте «Другие голоса, другие комнаты» и роман «Убить пересмешника» Харпер Ли. В общем, как видно, это был год любви к американской литературе XX века. Что забавно, Ли и Капоте дружили с детства, и эти их произведения перекликаются: он запечатлел образ Харпер в Айдабеле Томпкинс, а она его — в Дилле. (Правда, приятной или хоть сколько-нибудь жизнеутверждающей книгой я бы «Другие голоса» не назвала — она довольно-таки мрачная и по настроению похожа на жутенький фильм «Страна приливов», но почему-то именно ей удалось сильнее прочих вдохновить меня писать злосчастный свой оридж.)
Ну а список книг, которые мне категорически не понравились и которые я под дулом пистолета не буду перечитывать, возглавил «Щегол» Донны Тартт.
«Щегол» — это боль.
Натурально, это 800 страниц боли.
Казалось бы, тут все мои любимые ингредиенты. Подростки, неуклюжее детское влечение, наркотики, преступный мир — всё есть. Если замешать на их основе тесто текста и выпечь его в духовке, можно получить мой «Оригами», а можно — «Щегла» (только «Оригами» с девочками, а «Щегол» — с мальчиками). То есть понятно, что моим фанфикам до Пулитцеровской премии как до звезды, я и не претендую на такие лавры, но меня бесконечно удивляет, какие разные произведения можно получить на основе одной и той же смеси (просто у Тартт, конечно, много больше честности и реализма — а реализм штука не особенно приятная). По всем признакам этот роман должен был мне понравиться, и местами он был восхитителен, спору нет. Однако в целом произвел настолько удручающее впечатление, что хотелось немедленно съесть горсть золофта и перестать читать художественную литературу — любую, совсем, навсегда. Как человек очень эмпатичный, я через текст легко принимаю на себя чужую боль и чужое горе, а «Щегол» по большей части из них и состоит. Потом, отмучившись, я подумала, не почитать ли мне «Тайную историю», чтобы узнать Тартт с другой стороны, но там вроде бы тоже тлен, наркотики и алкоголь (поправьте меня, если ошибаюсь). Второй такой эмоциональной мясорубки моя душа и нервы просто не выдержат, так что — пожалуй, не сейчас или вообще не в этой жизни.
А вообще книги — это все-таки здорово, и я очень рада, что пылкая любовь к ним вернулась в мою жизнь. Без книг было одиноко. Ведь любить гречневую кашу гораздо скучнее, чем любить литературу. Тут, конечно, впору вспомнить любимый студенческий анекдот: вы любите Кафку? — да, особенно грефневую... Кафку я, конечно, вряд ли стану читать в ближайшее время, но по количеству прочитанных книжек в 2018-м попытаюсь побить свой нынешний рекорд.
«Зачем вы любите книжки? — вопрошает А. А. у аудитории. — Нормальные люди любят маму и гречневую кашу!»
Надо сказать, университетская программа по литературе, а потом несколько лет редактирования художки надолго отбили мне… не то чтобы интерес к книгам полностью — скорее, ту детскую жадность, с которой я раньше заглатывала том за томом. Писать хотелось, читать — не особенно: что я там, на книжных страницах, не видела? Это частая болезнь выпускниц филфака и родственных ему факультетов: сказывается слишком уж близкое принудительное знакомство с Петронием, Кафкой и другими звездами мировой литературы. Со временем тебе хочется чего попроще: ну вот хотя бы пресловутой гречневой каши.
Но в этом году — слава богам! — мой изрядно отдохнувший (хотя и несколько обветшавший) ум перестроился обратно, и я снова стала получать колоссальное удовольствие от чтения.
Вернулось всё в полном объеме: острое чувство переживания каждой прочитанной книги, радость от знакомства с героями, наслаждение тем, как завязываются в узел и затем расплетаются сюжетные нити, влюбленность в писателей, города и эпохи, — в общем, полный комплект любого книгочея. Как будто мне снова девятнадцать и я отчаянно тороплюсь прочитать всё, о чем рассказывают на лекциях преподавательницы. Желание писать, правда, возвращается гораздо медленнее, но на это все-таки нужны силы — много сил, поэтому я пока не возражаю побыть губкой, с готовностью впитывающей чужие слова.
Жаль только, что «Жареные зеленые помидоры» такие одни! «Жареные зеленые помидоры в кафе “Полустанок”» Фэнни Флэгг — однозначно лучшая из прочитанных мной в 2017 году книг. Еще меня сильно зацепила повесть Трумена Капоте «Другие голоса, другие комнаты» и роман «Убить пересмешника» Харпер Ли. В общем, как видно, это был год любви к американской литературе XX века. Что забавно, Ли и Капоте дружили с детства, и эти их произведения перекликаются: он запечатлел образ Харпер в Айдабеле Томпкинс, а она его — в Дилле. (Правда, приятной или хоть сколько-нибудь жизнеутверждающей книгой я бы «Другие голоса» не назвала — она довольно-таки мрачная и по настроению похожа на жутенький фильм «Страна приливов», но почему-то именно ей удалось сильнее прочих вдохновить меня писать злосчастный свой оридж.)
Ну а список книг, которые мне категорически не понравились и которые я под дулом пистолета не буду перечитывать, возглавил «Щегол» Донны Тартт.
«Щегол» — это боль.
Натурально, это 800 страниц боли.
Казалось бы, тут все мои любимые ингредиенты. Подростки, неуклюжее детское влечение, наркотики, преступный мир — всё есть. Если замешать на их основе тесто текста и выпечь его в духовке, можно получить мой «Оригами», а можно — «Щегла» (только «Оригами» с девочками, а «Щегол» — с мальчиками). То есть понятно, что моим фанфикам до Пулитцеровской премии как до звезды, я и не претендую на такие лавры, но меня бесконечно удивляет, какие разные произведения можно получить на основе одной и той же смеси (просто у Тартт, конечно, много больше честности и реализма — а реализм штука не особенно приятная). По всем признакам этот роман должен был мне понравиться, и местами он был восхитителен, спору нет. Однако в целом произвел настолько удручающее впечатление, что хотелось немедленно съесть горсть золофта и перестать читать художественную литературу — любую, совсем, навсегда. Как человек очень эмпатичный, я через текст легко принимаю на себя чужую боль и чужое горе, а «Щегол» по большей части из них и состоит. Потом, отмучившись, я подумала, не почитать ли мне «Тайную историю», чтобы узнать Тартт с другой стороны, но там вроде бы тоже тлен, наркотики и алкоголь (поправьте меня, если ошибаюсь). Второй такой эмоциональной мясорубки моя душа и нервы просто не выдержат, так что — пожалуй, не сейчас или вообще не в этой жизни.
А вообще книги — это все-таки здорово, и я очень рада, что пылкая любовь к ним вернулась в мою жизнь. Без книг было одиноко. Ведь любить гречневую кашу гораздо скучнее, чем любить литературу. Тут, конечно, впору вспомнить любимый студенческий анекдот: вы любите Кафку? — да, особенно грефневую... Кафку я, конечно, вряд ли стану читать в ближайшее время, но по количеству прочитанных книжек в 2018-м попытаюсь побить свой нынешний рекорд.
-
-
28.12.2017 в 09:36-
-
28.12.2017 в 10:40-
-
28.12.2017 в 16:36Здорово!
Больше творческого наслаждения в новом году - и чужим творчеством, и своего, если захочется и попрет!
Занесла "Помидоры" в список маст-рид.
А вообще очень хорошо понмиаю насчет эмпатичных переживаний. У меня очень долгий отходняк после тяжелых или депрессивных книг. Я очень многое поэтому даже из чувства самосохранения перестала читать - ну ее, начитанность, если я не умею толком справляться с пост-эффектом, и лучшеуж читать что-то, что заряжает в другую сторону (не то, чтобы я советовала делать так же, нет, это трусливо. И не жалею, что те тяжелые книги прочитаны, они все-таки немало дают душе, такие сопереживания. Но просто понимаю-разделяю).
Больше классных сильных книг!
-
-
30.12.2017 в 12:00-
-
30.12.2017 в 17:25Мелвин, три раза? Однако! Я, наверное, по пальцам одной руки могу перечитать книги, которые столько раз читала. Что ж, может быть, я последую твоему совету! Сейчас Стар как раз читает «Тайную историю», она побудет засланным казачком и скажет, можно мне такое читать или лучше не надо
Nightmary17, помнишь, у нас на третьем, что ли, курсе, была преподавательница по русской литературе (не Сушилина, а вторая, не помню, к сожалению, даже ее фамилию), которая говорила, что Достоевского надо читать, пока ты молод? Мол, чем старше становишься, тем тяжелее даются депрессивные книги, и с возрастом груз Достоевского становится совсем уж невыносим. Тогда я не вполне ее понимала, но с возрастом нервная система моя прохудилась, как старая калоша, и до меня дошло.
Хотя вспомнила вот, что книги про войну мне лет с двенадцати было тяжело читать... Но дальше, на другие темы, это почему-то не распространялось.
Ameko, наверное, эмоциональная мясорубка у каждого своя. У меня их в уходящем году было две: «Миф о красоте» и «Щегол». Причем «Щегла» я все-таки дочитала до конца, а «Миф о красоте» пришлось бросить, слишком тяжело. Не шмогла я (надо бы вернуться к ней в 2018-м и довести дело до конца). Как, к сожалению, не смогла найти ничего светлого в «Щегле». Единственное светлое пятно там для меня — это Хоби и его мастерская, но только-только я успевала расслабиться, проникнуться к ним теплыми чувствами и поверить в то, что теперь уровень тлена снизится, как снова описывалось что-то такое, что прямо душу наизнанку выворачивало.
-
-
30.12.2017 в 19:17