Sex? Not right now, but in the game: definitely

Катя вчера спросила, что мне нравится фотографировать больше: пейзажи или людей. Я сказала, что не знаю, всё понемножку... На самом деле, подумала я сейчас, в большинстве случаев мне нравится визуальная игра компонентов: света, цвета, глубины резкости, композиции. Люди, природа, объекты — только фон. Например, из Венеции я привезла фотографии с игрой серого, синего, песочного, красного — и отчасти именно уникальное сочетание этих цветов служит причиной моей любви к этому городу...

На самом-то деле я хотела выложить фотографии с нашего похода в лес. ) Моей прекрасной спутницей в покорении глинистых берегов безымянной речки была  Dark Star:

(Смотреть!)

А еще у меня есть бонусная фотография, на которой Антон объясняет Кате правила «Ужаса:»

тык!

@темы: жизнь как ситком

---

Игромир и пр.

«Почуял граф, что смерть его близка, что мозг ушами начал вытекать» — есть такая строчка в «Песни о Роланде». Вот я в день Игромира была сродни этому несчастному графу — из-за обострившейся простуды и нескольких часов сна урывками. Мы, тем не менее, провели время самым лучшим образом: в субботу вечером я встретила Катю на вокзале, дома мы приготовили ужин, потом, победив макаронных монстров, придумали новые правила «Зельеваренья» (в каждый ход нужно рассказывать новую подробность из жизни своего гаррипоттеровского персонажа, созданного в нежном возрасте) и до четырех часов провозились с «Ужасом Аркхема».

А поутру проснулись и поехали на Игромир. Там я сразу потеряла из вида сперва Катю и Лилас, затем Рому, и к стенду шестых «Героев» мы с Антоном пробивались уже вдвоем. Игра со времени прошлой выставки стала выглядеть приличнее, но в целом новая часть похожа на предыдущую, а та, признаем, достоинствами не блещет. Впрочем, доиграть демку мы не успели — пришло время спешить к главной сцене на презентацию ME. Тоже, впрочем, не блиставшей... С другой стороны, Рома, к тому моменту вновь обретенный нами, даже укрепился (не без нашей, разумеется, помощи) в мысли, что первые две части заслуживают прохождения.

Вспоминая добрым словом умирающего графа, а также его уши и мозг, я доплыла до стенда с демкой ME3 и под ликующие крики собравшихся (тоже обретенных на пути) лично пробежалась по Сур’Кешу. Стражем. Шепард был не в лучшей форме, как и я: застревал в укрытиях, кубарем катался по полу без всякой видимой причины, лез под вражеский огонь и бездумно юзал свои скиллы. Но то вина кособоких клавиш управления. Зато под конец спаситель галактики освоил атаку ближнего боя и, поскольку более достойных кандидатов под рукой не оказалось, стал запинывать двумя уни-клинками Атласа. Прямо в здоровенную металлическую коленку пинал со всей дури — вот какой у нас бесстрашный капитан.

(Читать дальше.)

Тут-то демке вместе с Атласом (в русском переводе будет Атлант, интересно?) и конец пришел, но геймплей я пощупала. Для Стража существенных отличий, по-моему, нет. У штурмовика будет некая загадочная «Нова», у инженера из новинок — турели, к тому же каждый класс может со всей свирепостью запинывать коленку гигантского робота в ближнем бою и кататься по полу от укрытия к укрытия, сея хаос среди вражин, — но только и всего. Что я как поклонница боевки ME2 только одобряю. Улучшили то, что смогли (систему прокачки, например), и оставили на месте то, что уже было хорошо. Эх, забыла попробовать гранаты!..

Я часто вижу, как люди говорят, что графика со второй части не изменилась, — ну так они говорят неправду. Стали круче текстуры — это раз. И гораздо, гораздо круче стало освещение — это два. Достаточно посмотреть, как бьют лучи солнца из-за спины Мордина, как играет на броне свет. Во второй части освещение кошмар кошмарный — с заваленными тенями. В первой плоское. В третьей — о!

В общем, понравилась мне демка. А ведь демка DA2 в прошлом году делала меня очень, очень грустной — как впоследствии сама игра.

Остаток дня мы с Катей провели в приятных и полезных делах: гуляли, фотографировались у остовов кирпичных зданий в осеннем зеленоградском лесу, шуршали листьями, месили глину, баловались с фотошопом и постигали его запретную магию, слушали про «ёперный театр» и «скептицизма, блин», разговаривали, играли в «Ужас Аркхема» — что без помощи Антона оказалось в какой-то мере затруднительно, — побеждали (запинывали!) Итакву ценой неимоверных усилий со стороны ударившейся в религию Кэролин и пишущего диссертации бомжа Пита, пили лимончелло с мандариновым соком и смотрели TOS в пижамках. Кате, по-моему, понравилась розовая помада мистера Спока. :P Надо заметить, на первый раз я выбрала все-таки щадящую серию (Return to Tomorrow), а не какую-нибудь Catspaw или The Squire of Gothos, но удовольствия она нам доставила немало. Настоящий поклонник НФ не может не любить «Трека», по-моему. Смотришь и плачешь, плачешь и смотришь...

Фотографии будут в следующем посте.

@темы: научная фантастика, Star Trek, жизнь как ситком, Mass Effect, игры

---

Как можно говорить о якобы «хорошей» русской озвучке, если недавно субтитры в DS2 выдали мне: «Увы, я истекаю кровью»? (Причем дяденька намеревался сказать, что долго не протянет, только и всего.) Увы. С прискорбием вам сообщаю, что вскорости меня ожидает гибель. Чему их там учат, переводчиков этих? Красиво вышло, да. И бессмысленно. Увы!

А ведь Dead Space из тех игр, которые нужно внимательно и с чувством озвучивать. Голосов там немного, объем несравним с объемом диалогов в том же ME, разве так сложно? Субтитры — не выход. Это тот редкий случай, когда надо было перевести каждую реплику, каждый невнятный шепоток за стеной, и — каждую надпись! Мне хорошо — я в состоянии прочесть кровавые письмена на английском. А кто-то — нет. Увы again.

Тем временем я худо-бедно преодолела тягостные воспоминания об айзековском лице и продолжаю любить его — не лицо, разумеется, Айзека, — дальше, погружаясь вместе с ним в болезненное безумие. Галлюцинации в детской, где играет нежная музыка-колыбельная, выше всех похвал. И шило в глаз! До конца мне еще пилить и пилить, но я уже рада, что третья часть в разработке. Впервые после «Котора» меня так зацепила компьютерная игра.

@темы: научная фантастика, игры

---

Ох уж эти билеты на Игромир! Я вообще могла бы проникнуть на него как представитель прессы, если бы задумалась над аккредитацией... Написала бы потом в журнальчик статью о компьютерных играх как форме искусства — а то у нас только и знают, что ругать «адские машинки» в лице айпада и сотовых телефонов с GPS (это всё отродья сатаны, ага).

Периодически впадая в панику, обзванивая инстанции и бегая туда-сюда по городу, я все же приобрела эти несчастные билеты в количестве шести штук. Наконец-то вкушу прелести ожидания любимой игры в полной мере! Начала-то я тогда, когда первые две части ME уже вышли, и сейчас с извращенным мазохизмом наслаждаюсь тем, как медленно тянется время.

И — наконец-то анонс русской коллекционки! Пойду закажу. Демонстративно бойкотируя Озон.

А завтра приедет Катя. :3

@темы: Mass Effect, игры

---

Мертвый космос 1

На самом деле определять Dead Space только лишь как научно-фантастический survival horror было бы неправильно. В ней есть что-то от переложенной на новый лад истории Робинзона Крузо, пытавшегося выжить в одиночку — и не сойти с ума. Крузо попадает на необитаемый остров, Айзек Кларк (названный так, вероятно, в честь Азимова и собственно Артура Кларка) — на гибнущий корабль, полный скользкой, хлюпающей, стонущей темноты. Борются они с разным, но выживают благодаря одному и тому же. Обличенный в литературную форму сюжет DS мог бы стать гениальным психологическим романом о том, как человек выдерживает столкновение с «мертвым космосом». Короче, круто. На любителя — но я любитель.

Серьезных претензий к игре у меня две.

Во-первых, десять часов — это много. Можно было уложиться в пять-шесть: сюжету это пошло бы на пользу, а игрок не устал бы заниматься монотонным инженерным трудом типа «принеси — вставь — почини — найди». С другой стороны, за десять часов можно свихнуться с Айзеком заодно, и это плюс, а не минус.

Во-вторых, и это самое главное, кто придумал, что в конце Айзек непременно должен снять шлем? С первых минут я представляла под ним совершенно другое лицо. И уж коли ты не вышел рожей — носи-ка маску до конца своих дней, мой дорогой! Нет, ну серьезно, зачем рожа герою, который за всю игру не произнес ни слова?

Кто-то в самом деле хочет знать, как выглядит Тали? Really? Я полюбила Айзека, прикипела к нему — и потому в данный момент страстно желаю стереть из памяти явившуюся мне поношенную рожу. Концентрация этого слова, «рожа», в посте несколько повышена, но я не очень люблю, когда в половине шестого утра мне портят шикарные концовки. Это не мой Айзек!

Впрочем, после того, как в начале второй части он заговорил (преимущественно ругательствами), вряд ли мне удастся позабыть его светлый и мужественный, но несколько бомжеватый лик. Не уверена даже, что мне нравится активное вмешательство Айзека в разговоры. Да, странно, что он не отвечал ни Хэммонду, ни Кендре, ни даже Николь, но разве мы можем быть уверены, что происходило на самом деле, а что — только в его воображении?

@темы: научная фантастика, игры

---

Драбблы!

Не думала, что Мартин спровоцирует меня на творчество (за исключением того случая, когда я провела несколько часов в салоне красоты, в красках представляя себе слэш про Теона и Робба — что странно для человека, слэш не читающего и тем более не пишущего), а вот. Первый тур на Game of Thrones Drabble Fest закончен, можно открыться.

1.

1.

Теон, детство. Первые дни в Винтерфелле. Тоска по дому, конфликт мировоззрений.

Он привык к тому, что волосы пахнут морем. К тому, что губы, если их облизнуть, соленые. Даже ветер в Винтерфелле был не таким, как дома. На Железных островах его порывы пронизывали насквозь, хлесткие и беспощадные, как плети. Здесь же, на Севере, он мягко забирался под одежду, ласкал кожу холодными пальцами, прокрадывался в самое нутро, свивая гнездо под сердцем. Теон, заставший последний снегопад уходящей зимы, сразу узнал цену мудрого девиза Старков. «Зима близко». Ее студеное дыхание касалось Винтерфелла даже тогда, когда в богороще, на земле молчаливых богов, зазеленели листья и проснулись цветы.

Северяне, чтобы выжить, выращивали зерно. Впервые он видел, как пробиваются из-под земли зеленые стрелы восходящего пшена.

Грейджои не сеяли.

В день, когда Теону исполнялось тринадцать, златокудрая Санса тайком сунула ему в ладонь ожерелье из старых пуговиц, споротых с пришедших в негодность платьев.

— Это тебе, — объявила она смущенно.
— Я не могу его принять, — покачал Теон головой и фыркнул, безуспешно пытаясь сдержать смех: какое нелепое украшение, сделанное руками ребенка! Затем, усмехнувшись, объяснил свой отказ: — Островитянин носит только те драгоценности, за которые заплатил железом и кровью.
— Я сделала подарки Роббу и Джону, — заупрямилась маленькая Санса. — У тебя ведь тоже... были братья?

Родрик и Марон. Да. Он помнил тычки и насмешки, какие приходятся на долю младшего сына, восстание и смуту, черную скорбь на лице отца. А потом...

Потом он позабыл о них. На всю долгую, долгую пору своего детства, теплое лето неласкового края.

Но за каждым летом — и этому Теона тоже научили Старки — следует зима.

2.

2.

Тайвин Ланнистер/Джоанна Ланнистер, комментируют происходящее на турнире и обсуждают последние сплетни.

Для лорда Тайвина Ланнистера, Хранителя Запада и Десницы короля, не было тайной то, какими взглядами их провожали жители Королевской гавани. Сам он был невероятно богат, умен, хорош собой; его леди-жена отличалась редкой красотой, а нрав ее, столь выделявший Джоанну из прочих благородных девиц, мог разжечь страсть в любом мужчине. «Драгоценный камень, оправленный в золото», — сказал кто-то об их чете. Неприкрытая зависть, с которой смотрели окружающие на лорда и леди Утеса Кастерли, рождала досужие сплетни. «Сама добродетель», — шептали вслед Джоанне одни. «Порочная шлюха», — говорили другие. Тайвин позволял скупой улыбке коснуться губ. Все они были правы. Все они ошибались.

В последнее время лорду Тайвину нечасто удавалось улучить минуту для разговора с женой, и только шумный турнир, где благодаря царившему гаму даже ближайшие соседи не могли их расслышать, преподнес редкую возможность перемолвиться с ней словом. Они сидели друг рядом с другом, оба с прямыми спинами, не повернув даже голов, не встретившись глазами, и делали вид, что наблюдают за ристалищем вместе с остальными приглашенными, но чувствовали себя так, будто остались одни.

— Этот не продержится и минуты, — произнесла леди Джоанна, смерив взглядом молодого рыцаря, готовящегося к бою.
— Вы недооцениваете его.
— Заключим пари?
Тайвин усмехнулся.
— Если вы одержите верх, — леди Джоанна продолжила тем же ровным тоном, что и начала, но в уголке ее губ Тайвин поймал улыбку, — то сами выберете любую из сплетен, которую слышали обо мне. Мы найдем время... проверить ее на практике. Если же вы проиграете... Как вы вскоре сможете убедиться, я тоже знаю немало сплетен, муж мой.
— Говорите, минута? — Он в задумчивости огладил золотые бакенбарды и добавил, наслаждаясь вкусом каждого слова: — Что ж, некоторые слухи на этой неделе показались мне особенно занятными.

Впрочем, говоря откровенно, стоило признать: леди Джоанна была единственным человеком, которому лорд Тайвин, Хранитель Запада, Десница короля, не знающий равных военачальник, непобедимый Лев-Ланнистер, согласился бы проиграть.

3.

3.

Робб|Санса. Father figure.

— Мой отец, — говорит Робб Теону, — может победить дракона.
— Нет никаких драконов, — отвечает Теон. Он старше, и сейчас разница в возрасте между ними особенно заметна.
— Ты просто завидуешь, — заявляет Робб, ткнув его в бок. — Мой отец может захватить даже неприступный замок. А еще он один загоняет медведя, вот. И меч, и стрела его разят без промаха, понял?
Драконов, может быть, и не существует, но все же отец Робба победил его собственного, поэтому не Теону разрушать веру старшего из Старков в лорда Эддарда.

* * *
— Ты так похож на него, — шепотом произносит Санса, сжимая руку Робба на прощание. Мечты о Королевской гавани дурманят ей голову, но воспитанная девушка должна поддержать брата, и Санса без труда находит нужные слова: — Настоящий лорд.
Может быть, она вычитала их в книге. Так или иначе, Сансе известно: у настоящего лорда благородное и храброе сердце, и нет на свете такого врага, которой не склонился бы перед правителем Винтерфелла. Таков ее отец, такими вырастут ее братья. Будущей королеве даже немного жаль, что она перестанет быть Старком, когда выйдет замуж за Джоффри. Самую чуточку.

* * *
В своих покоях она не королева и даже не знатная леди, а всего лишь пленница. Дворец стал тюрьмой, отца уже нет среди живых. Она помнит его отрубленную голову, мертвые глаза. Безжалостный взмах меча, и вот не стало самого благородного, доброго, храброго человека на свете — лорда Старка из Винтерфелла. А раз так, откуда Сансе ждать спасения?
— Приходи за мной, Робб, — шепчет она. — Приходи.

4.

4.

Оша, Бран, «я спою тебе колыбельную, мой маленький волчонок».

В такие ночи, как эта, Брану не хочется слушать сказки. С горечью летнего ребенка он осознает, что ни одна из историй, рассказанных Нэн, не может быть правдой. Благородный воин не победит чудовище — он падет жертвой измены и предательства: ведь никто не сказал ему, что на месте одной срубленной головы вырастает две новых. Прекрасную принцессу не спасут из заточения. Храбрый сердцем бастард не станет рыцарем. Сломанный мальчик никогда не научится ходить.

В такие ночи, как эта, ветер слишком холоден, зима слишком близка. Шуршат палые листья, дыхание осени пробирает до костей. За спиной остался разрушенный замок, впереди нет ничего: только лес, только снег, только разлука.

Бран прижимается к Оше, чтобы сохранить остатки тепла. Им предстоит очередной долгий день, долгий путь, разводящий их порознь. Брану предстоит отправиться за Стену, куда зовет его черная птица, Оша и Рикон пойдут на юг. Об этом просил их мейстер Лювин, и теперь пришла пора выполнить его просьбу.

Остальные уже спят, и Бран тихонечко просит одилачую, шепчет в самое ухо:
— Расскажи мне что-нибудь. Только, — уточняет он, — не сказку.
Она понимающе усмехается:
— Не спится? Лучше я спою тебе колыбельную, мой маленький волчонок.

То была песня льда и огня, песня одичалых, подслушанная ими в ночном вое волков, песня зимы для летнего мальчика в самом начале долгой дороги. Старая волчья колыбельная. Она длилась и длилась, как бесконечная ночь, и слова ее стыли в воздухе.

Скоро Бран, принц Винтерфелла и дикий волчонок, заснул.

5.

5.

Мизинец/Санса, в Орлином Гнезде, темные коридоры и поцелуи.

Первый — сорванный против воли у игрушечного Винтерфелла, возведенного из снега. Игрушечный поцелуй, продолжение забавной игры, затеянной ими. Так впервые целуются, заигравшись, дети. Всё понарошку, и даже «Вы не должны», сорвавшееся с губ Сансы, звучит не по-настоящему.

Для второго после смерти леди Лизы долго не находится времени. Петир и Санса не остаются наедине, и она малодушно рада этому: теперь даже романтические сцены из любимых романов жгут румянцем ее щеки. Петир не похож на рыцаря.

Второй и третий — это отеческие поцелуи в лоб, не вызывающие подозрений у слуг, но заставляющие Сансу вспыхивать от стыда. У Алейны не было другого отца, кроме лорда Бейлиша, но Санса помнит Эддарда Старка — единственного человека, имевшего на такие прикосновения право. Петир не похож на него.

Четвертый, и пятый, и шестой — это поцелуи в неосвещенных коридорах Орлиного Гнезда, где еще длится траур. Они другие — влажные и зовущие, как темнота, окутывающая безлюдные закоулки замка. Прежняя игра закончилась, понимает Санса. И постепенно знакомится с правилами новой, хотя губы ее твердят: «Нет».

Когда приходит черед седьмого, Санса не знает, хочет ли наконец сказать «Да», и вместо этого говорит, оттягивая падение в пропасть:

— Научите меня.

Ее новая игра называется игрой престолов.

* * *

Написав последний драббл, я вдруг представила вместе Мизинца и Сансу из сериала. На экране это, пожалуй, выглядело бы извращением, хотя двадцать лет разницы, по сути, не так уж много. В голове выглядит нормально. Немножечко отдает игрой в инцест, да...

Что до Робба и Теона, я почему-то эмоционально застряла на том моменте из первой книги, когда Кет видит у старшего сына на поясе настоящую сталь — в то время как Теон, наверное, носит настоящий меч уже давно. Дерево и железо. Турнирное оружие — и настоящее. А еще, конечно, разнообразные подружки Теона, которым несть числа, его несомненная искушенность в умении заводить «морских жен»... О, Мартин по-настоящему хорош в создании эмоциональных связок.

Надеюсь, далекий преемник Фрейда однажды взглянет на мои однострочники, драбблы и прочую рожденную по случаю чепуху — и не увидит стоящей за ними симптоматики. )) Я вижу — и это одновременно и забавно, и полезно, и странно.

@темы: книговедение, фики

---

Dead Space

Эту ночь я провожу в прекрасной компании: ингалятор, реферат по авторскому праву, Dead Space. Не знаю, что страшнее. Все-таки, пожалуй, реферат — он сложный. Но в первой части DS неистребимая русская озвучка, что тоже непросто.

Мне довелось увидеть фрагмент геймплея второй части, когда я смотрела онлайн-трансляцию Gamescom 2010 прошлой осенью. Научно-фантастический шутер + survival horror, пояснили мне. «Последние четыре минуты чувак в скафандре нудно летает за бортом корабля. Очень шутер, очень сурвайвал, ужасающе хоррор», — прокомментировала я на страницах другого дневника. Ничего-то я не понимаю!

На самом деле геймплейные ролики к таким играм — дело пропащее. DS очень неторопливая. Большую часть времени Айзек бродит по пустому, скрипучему, страшному, темному кораблю, полному странных шепотов и кровавых надписей на стенах, и меланхолично копошится в детальках — только вот меланхолию скрашивает осознание того, что с потолка в любой момент может прыгнуть какая-нибудь богомерзкая дрянь и с удовольствием откусить ему голову.

А мне, конечно, скрашивает жизнь осознание того факта, что несданный реферат похуже откушенной головы.

Вот казалось бы: что может быть растиражированнее, чем научно-фантастический сюжет о космическом корабле, где нечто необъяснимое, но определенно инопланетное превратило экипаж в кровожадных зомби? Да я об этом в той же «Смерти капитана Фьючера» читала! Но одно дело — читать, другое — ночью в наушниках красться по скрипучим лестницам и думать, хватит ли патронов на очередную тварь.

Хватит ли времени дописать реферат, вот о чем должна думать пустая моя голова!

@темы: научная фантастика, игры

---

Нефритовая империя: конец

Это несправедливо — я потратила на игру шестнадцать часов, а никто не пришел ко мне целоваться перед финальной битвой. Я зачем в игры играю, спрашивается? Человек намеревался устроить threesome с двумя прекрасными китаянками, а что в итоге? Ладно, пусть не threesome, но на ночь мужской любви с Небом я бы тоже посмотрела...

Напрасно, кстати, его величают «местным Картом Онаси». Ясно, что это наиболее вероятная особь для потенциального романа, да и семейная трагедия в прошлом тоже имеет место, но общего между ними немного. Еще в эту компанию аутсайдеров периодически попадает Кайден, неведомо за какие грехи (мол, много ноет), но я, по всей видимости, играю в иные, недоступные широкой общественности версии, где не ноет никто. Впрочем, для иных даже Элани с Лелианой на одно лицо, о чем говорить.

Вот они, три доступные романсабельные единицы (Шелковая Лиса, Предрассветная Звезда и Небо; меж ними, гол и лыс, наш Янхэ-Баоюй):

Мой список любимых игр по-прежнему выглядит следующим образом (если только размягченный мозг не подводит меня, оставляя за бортом нечто существенное):

1) Heroes of Might and Magic III
2) Mass Effect
3) Dragon Age: Origins
4) Star Wars: Knight of the Old Republic

KotOR все же очень хорош. JE сделана красивее, геймплей у нее бодрее и проще, но тот эмоциональный всплеск, которым пронизана сцена на «Левиафане»... Я знала все тайны заранее, страшный спойлер не был для меня спойлером, и все-таки абсолютно неожиданное откровение в JE по силе весьма и весьма уступает откровению в «Рыцарях». К тому же товарищ X в один прекрасный момент столь коварно улыбнулся и до того торжествующе стрельнул глазами, что я вспомнила Малака, обнаружила тревожно-тоскливую черную дыру под ложечкой и приготовилась к большому внезапному бдыщ.

Так оно и случилось. Бдыщ! Пиф-паф, ой-ой-ой.

Следовало сценаристам делать роман с Цзу, конечно. Преступление, раскаяние и искупление — было бы сильно. Но на нет и суда нет, а вообще стоит, наверное, признать: раскрытие персонажей довольно слабое. Безумный Кан немного смахивает на Мордина, но насколько же Мордин глубже! Черный Вихрь делит архетип с Огреном, но тот куда сложнее своего мохнатого собрата.

А со мной (вернее, с Ослепительным Янхэ, он же Крыса Баоюй, он же Летящий Хунсян) делила тяготы борьбы со злом Дикий Цветок.

Дикий Цветок — маленькая девочка, которая довольно комично смотрится в компании здоровенного мужика Баоюйя. Казалось бы, какой от нее прок в сражениях? Но девочка одержима, да не так, как Андерс, а по полной программе — двумя духами сразу. Добрый Чай Ка (похож скорее на крылатого козла, чем на чайку) и злой Я Чжень (не то чтобы похож на гигантскую зеленую жабу, а именно что жабой и является) борются за контроль над ее душой и телом. Оба время от времени вмешиваются в разговор, заставляя малышку светиться то синим, то красным. Будь Дикий Цветок постарше, я бы... Никому не кажется, что я слишком тяготею к романам с духами и демонами, нет?

...Кто-то сетовал на колесо ответов в ME и его однобокость? Ослепительный Янхэ с вами вынужден не согласиться.

Как-то так.

@темы: игры

---

Поскольку я катастрофически расклеилась и даже едва могу читать, у меня оказалось полным-полно времени на Jade Empire. Мы с Ослепительным Янхэ свели знакомство со множеством замечательных людей, начиная старушкой по имени Хуи и заканчивая антропоморфным духом-лисой, обитающей вместе с верным другом — слоном-с-двумя-хоботами — в мире таких грез, какие могут привидеться только завзятому наркоману.

Попутно набрали в команду новых сопартийцев. Правда, мотивация большинства из них не выдерживает никакой критики, но нужно признать очевидное: будь персонажи компьютерных игр менее сговорчивы, большинство миров было бы обречено погибнуть по воле сил Зла. Например, таких:

Очень страшно, правда? Когда в JE заканчивается череда бесконечных злодеев-наемников и вылезает настоящее Зло, почерпнутое дизайнерами из восточной мифологии, но почему-то навевающее мысли об уличных парадах, всегда хочется нервно хихикнуть. Вроде и зло, а вроде и папье-маше.

@темы: игры

---

The Darkest Hour

«Мерлина» в моем окружении почему-то не смотрит никто, так что даже обсудить его не с кем. Ну вот и наслаждаюсь новым сезоном в гордом одиночестве. А «Мерлин», между прочим, удивителен тем, что там самая высокая из всех знакомых мне британских сериалов концентрация привлекательных мужчин — наверное, они призваны компенсировать мерлиновские уши и общую непрезентабельную, но дико обаятельную внешность Колина Моргана... Помимо любви к привлекательным мужчинам у меня наблюдается также интерес к артуровскому циклу, Томасу Мэлори, Королю-Рыбаку и тому, как современное сознание перерабатывает плод сознания мифологического более чем десятивековой давности. Правда, чего я никогда не пойму, так это обилия слэша в фандоме и общей нелюбви к Гвен (наверное, это коррелирующие явления — мешает бедняга сильнее разгореться пылу мужской страсти). Героиням с таким именем катастрофически не везет, будь то непобедимая Гвен Купер или будущая королева Гвиневра, эх. Вечно третьи лишние.

А сериал-то милейший и невиннейший, про преданность, магию и крепкую дружбу, с очень приятной в HD картинкой, с мужчинами, опять же, привлекательными — которых теперь вагон и маленькая тележка. Таким образом от The Darkest Hour я получила куда больше удовольствия, чем от пресловутой «Свадьбы Ривер Сонг».

Четвертый сезон подряд меня терзает смутное подозрение, что все-таки не «Гаюс», а «Гай».

@темы: сериалы

---

Doctor Who: The Wedding of River Song

Я думала, что мой размягченный болезнью мозг будет неподготовлен для последней серии «Доктора» и не сможет осмыслить сюжетные завихрения, закрученные Моффатом, но их оказалось ровно столько, сколько я способна сейчас осознать. Что в действительности, конечно, скорее плохо, чем хорошо.

(Жуткие, не побоюсь этого слова, спойлеры к 6x13).

Доктор-Тессалекта? О’кей. А к чему тогда был двойник из Плоти? Почему у Доктора что-то непонятное творится с гардеробом? Какое отношение к происходящему имеют яблоки, рыбные палочки, кубики-рубика и рыбки в аквариуме? Что заставило ТАРДИС взорваться в The Big Bang?

Всё идет к тому, что Одиннадцатый регенерирует в конце следующего сезона, и я очень ценю попытку сделать сюжетную арку настолько длинной и всеохватывающей, но стоит ли игра свеч?

Размягченный мозг отказался также понимать, зачем нужна свадьба. Да, Доктор поделился с Ривер своей страшной тайной, настоятельно попросил никому тайну не открывать, потом публично объявил, что отныне его прелестная жена знает имя последнего из Повелителей времени, потом бдыщ-бдыщ, и вот уже Ривер с потрохами выдает страшный секрет мужа Эми и Рори. О «Тишине в библиотеке» и «Лесе мертвецов» задумываться и не хочется, и не можется: видимо, имя Доктора Ривер узнала уже после. Или правило номер один распространяется на них обоих — и лгут тоже оба?

Впрочем, самый главный вопрос, меня волнующий, даже не «Doctor Who?», хотя я признаю его восхитительным во всех отношениях. Это вопрос «Зачем коварная мадам Ковариан надела на Ривер костюм астронавта?». Без костюма и погружения в озеро никак нельзя было обойтись? Это какая-то модная фишка коварных мадам со склонностью к инсценировке?

И когда Ривер успела настолько полюбить Доктора, чтобы ради него взять подобный грех на душу?

Собственно, вот почему я боялась последней серии. Так щедро рассыпать переклички и намеки, такого эмоционального пика достичь в «Хороший человек идет на войну», восхищая меня, эрой Моффата в принципе довольной, потенциальными возможностями сюжета, — а потом обойтись Доктором-Тессалектой, спонтанной свадьбой и намеками на грядущий сезон, которого ждать сто лет? Ну нельзя же так.

Жалко себя, не дождавшейся ответов. Жалко — вдруг поняла я — Одиннадцатого. У Десятого был период беззаботных путешествий то с одним, то с другим спутником, когда он занимался тем же, чем его предшественники в далеких шестидесятых: осматривал достопримечательности Вселенной и попадал в переделки. Одиннадцатый в первой серии сталкивается с трещиной в стене, а затем начинает постепенно, шаг за шагом приближаться к собственному концу. Безрадостное существование.

Эх, нет, что-то не то с The Wedding of River Song. Когда я выберусь из своего чрезвычайно нездорового, едва ли не предкоматозного состояния, то попробую на свежую голову осмыслить, что именно.

WTF.

@темы: сериалы, Doctor Who

---

Jade Empire

Я сопротивлялась микробам до последнего, но сопротивление, как известно, а) бесполезно и б) утомительно. Зато теперь можно валяться на диване с книжкой и играть в компьютерные игры, не испытывая угрызений совести. Пятница планировалась иной, но в глазах темнеет, а в голове гремит, поэтому на существенные свершения я не способна.

Выбор пал на Jade Empire. Пару дней назад я уже начинала, но женским персонажем, потом вдруг подумала, что Кусланду в компании выдуманных героев-мужчин одиноко, и на время, замотанная учебой и работой, отложила. Пробую снова.

Из-за движка сразу же возникает ощущение осовремененного KotOR’а в декорациях фэнтезийной вариации Древнего Китая, разительно отличающейся от того же Тедаса — облагороженной романтическим флёром кальки со старого-доброго Средневековья. Не поэтому ли «Нефритовая империя» осталась за бортом, непризнанная и всеми позабытая? Отголоски восточной мифологии, стилизованная картинка, чуждая и непонятная эстетика, причем наверняка искаженная и домысленная сценаристами, — совсем не то, что нужно среднестатистическому европейцу. Тот же «Ведьмак», вроде бы по сути своей славянский, куда привычнее и уму, и глазу, и сердцу.

Так вот, разобравшись с созданием персонажа и распределением статов, мы с моим детищем Ослепительным Янхэ (лучше были только варианты «Летящий Хунсян» и «Крыса Баоюй»), обладателям бритой головы и устремленных в небеса бровей, оказываемся в академии боевых искусств, запрятанной в сельской глубинке среди пагод, зелени, цветущих деревьев и множества НПС-азиатов, абсолютно неразличимых на вид. Как может догадаться опытный геймер, именно здесь мы провели всю свою сознательную жизнь. Откуда мы родом, кто наши мама и папа — это, конечно же, тайна за семью печатями. Знает ее только старый наставник мастер Ли, представляющий что-то среднее между Горионом и Йодой, — знает, но, как все старые мудрые наставники, таинственно молчит, только роняет будто бы невзначай фразы про великое будущее. Ну всё, думаю, сейчас враги сожгут родную хату, а мой герой с Предрассветной Звездой, первым сопартийцем и потенциальной возлюбленной, пойдут по миру, как Дитя Баала с Имоен.

И что же вы думаете?

(Ривер Сонг не одобряет.)

Сожгли враги родную хату. Подчистую, до пепелища.

Какая, однако, незатейливая завязка! Но мне по душе эта незатейливость. В начале игры хоть что-нибудь, но должно полыхать: Лотеринг, Иден Прайм там... али, скажем, Западная Гавань. Вроде бы это обеспечивает игрока и героя необходимой мотивацией. Что ж, в случае с горящей Землей меня, наверное, даже проймет.

Меж тем Ослепительный Янхэ, недолго посокрушавшись о горькой доле своих товарищей по академии, сел в деревянный самолет (!) и вместе с новыми друзьями отправился спасать мастера Ли, мстить злобным супостатам и попутно выполнять свое Предназначение. Оказывается, в стародавние времена, когда наш славный герой был еще совсем крохой, нехорошие люди перебили весь его народ, в результате чего души умерших перестали находить путь в загробный мир. Просто «Торчвуд: Миракл дэй» какой-то... Теперь, разумеется, только отважный Янхэ сможет, выступив против коварного Императора и его прислужников, вернуть всё на свои места. На данный момент бедняге помогают лишь подруга детства Предрассветная Звезда и загадочный отшельник по имени Прозорливый Цзу, причем первая видит духов, а второй, по всей видимости, имеет традиционный для персонажа с темным прошлым скелет в шкафу.

Особенно прекрасно изобилие всяческой живности. Коровы, свиньи, обезьянки, птицы — в общем, богатая флора и фауна, которую обычно разработчики ленятся прорисовывать. Один крестьянин любит корову даже больше, чем свою жену, — а почему бы и нет, раз она такая симпатяга?

Надеюсь, болезнь не оказала существенного влияния на мои и без того не выдающиеся писательские способности. Так или иначе, я намерена эту игру пройти. Как и BG, ага.

@темы: игры

---

Пепел

(Ай да Пушкин!)

«Ай да Пушкин, ай да сукин сын» again. Ай да Фёй Морт!

Ну вот и оно. «Пепел» подводит итог обеим частям ME, хотя действие его происходит аккурат на их границе. По сути говоря, это цепочка насыщенных диалогами драбблов, связанных общим сюжетом и мыслью из эпиграфа. И другими мыслями, над которыми я рефлексировала с тех пор, как начала вдумчиво смотреть научную фантастику... И теми, которые появились у меня после вот уже год длящегося знакомства с ME.

Больше, пока не выйдет третья часть, говорить, пожалуй, не о чем. Я редко бываю довольна своим творчеством, но тут что-то вышло. Что-то хорошее. По сути, конечно, можно было оставить один лишь эпиграф и больше ничего не писать. В нем Мелвилл сказал всё за меня... Хотя вряд ли бы он обрадовался этому факту. Мелвилл, прости!

Короче, это вроде как очень важно для меня. Чуть больше года назад благодаря ME я снова стала писать после перерыва длиною и глубиною в пропасть, и этот текст — на сегодня мой потолок.

Как всегда — спасибо Антону за вдумчивое чтение и поправки.

(Про ненависть.)

Поздравьте меня, на энное прочтение я и этот текст тоже начала немного ненавидеть. Не весь, а отдельные фрагменты, но... Ну ладно, зато под номером шесть моя любимая шутка про Тучанку!

Поздравьте меня снова: на седьмом... э-э-э... куске закончилось место в записи. Вот и всё, что я думаю по этому поводу, да. Между прочим, я намеревалась написать текст небольшого объема с предельно простым и точным языком. Я придумала его сюжет в электричке и довела до ума на лекции в университете. Откуда взялись почти три авторских листа?

Кстати, начинающий безвестный писатель не может существовать даже на гонорар от десяти листов или, скажем, пятнадцати. Моделировали недавно на семинаре ситуацию: в какой форме и каком объеме платить автору за свежую рукопись детективного романа? Пятьдесят, сказали одни. Двадцать, подумали другие. Роялти, предположили третьи. Десять, сказала я. «Уж я-то знаю, я-то знаю...» — говорил один герой Мартина.

Название: Пепел
Рейтинг: PG-13
Персонажи и пейринги: фем!Шепард, команда первой «Нормандии», в особенности Рекс, Кайден и Лиара; Джокер. Юст фем!Шепард/Кайден проходит фоном; на задворках видны Андерсон и Ария
Жанр: ангст с вкраплениями юмора, в общем, всё как в жизни
Аннотация: незадолго до гибели первой «Нормандии» члены ее экипажа осознают, что их пути расходятся.
Ссылка на скачивание: клик!


Я хитрая, я знаю, что никто не станет читать целиком такое полотно писанины (а стоило бы!), и буду выкладывать по фрагментам. Всего их двадцать, включая пролог. Как всегда, не обошлось без аллюзий на Star Trek: название планеты Катаан родом из серии TNG «Внутренний свет».

ПЕПЕЛ

О ты, старый безумец моряк!
Что останется в конце концов от всей твоей
огненной жизни, кроме маленькой горстки пепла?
Г. Мелвилл, «Моби Дик»

0.

— На гауптвахту его, — бросила она молодому светловолосому сержанту, имени которого не удосужилась запомнить. То, как паренек чуть заметно переминался с ноги на ногу, выдавало в нем вчерашнего выпускника, еще не привыкшего держать спину. Неужели и она после учебки была такой?

— Приставить охрану, мэм? — неуверенно спросил он.

— Майор, — она кивнула на стоящего рядом с сержантом мужчину, скользнув безразличным взглядом по его съежившейся, как тень, фигуре, — не станет оказывать сопротивление. Оставьте его одного.

Как и пять лет назад, она была победителем, а он — побежденным. Не позволяя себе окунуться в прошлое, вычеркивая из памяти события сегодняшнего дня и эту встречу, обнажившую саднящую плоть под шрамами, она отвернулась и сделала шаг к лестнице, но надтреснутый голос Кайла, раздавшийся вслед, плетью хлестнул по спине:

— Я слышал, что говорят, Шепард. Слышал, что ты сделала на Цитадели. На Феросе... У Терра Новы... Всё та же. Пять лет — а ты всё та же.

Она не оглянулась. Не потому, что не хотела видеть лицо бывшего командира, на котором глубокие морщины вплетались в давно знакомую паутину шрамов, или избегала смотреть в пустые колодцы его зрачков. Даже не потому, что боялась не сдержаться. Нет. Раньше она ударила бы любого, кто осмелился бы бросить ей подобный упрек, но время шло, и теперь прошлое, которым ее столько раз клеймили, обжигало не сильнее остывшей золы. Может быть, оставшийся от воспоминаний прах был горьким на вкус, но горечь она принимала как должное.

Взлетев по ступеням, она нырнула в светящееся огнями пространство БИЦ, где полным ходом шла работа вечерней смены. Впереди, в самом сердце мостика, закручивались золотой спиралью рукава Млечного Пути, на окраине которого горело бледное пятно Солнца. Вид этой голограммы напомнил ей о том, что всё сложилось именно так, как должно было. Она победила — и в конце концов эта победа, казавшаяся ошибкой столь многим, сделала ее Спектром и капитаном «Нормандии». Кайл, в отличие от нее, проиграл дважды: ей, когда пять лет назад уступил командование операцией на Торфане, и своему безумию, точившему его изнутри сегодня. Он заслуживал сочувствия, но ненависть была проще раскаяния, сожаления, сострадания, — потому что приходила и исчезала, не оставляя следа. И Шепард возненавидела бы майора за нежданное напоминание о всем том, что неоднократно вменяли ей в вину, если бы хоть однажды усомнилась в правильности своих решений. Победа на Торфане стоила тех смертей. Сохранить Совет Цитадели было важнее, чем сберечь земной флот. И если бы ситуация с Балаком повторилась, она пожертвовала бы заложниками снова, и снова, и снова.

Один из офицеров, первым заметивший Шепард в БИЦ, отдал честь и отрапортовал, подавая знак остальным:

— Капитан на мостике!

Давно привыкшая к этой формальности, она отмахнулась от вытянувшихся по струнке подчиненных и склонилась над галактической картой.

— Вольно... Джокер, дай мне командование Пятого флота.

Сигнал с легким шорохом прорвался сквозь тысячи световых лет, прозвучал по-военному короткий обмен приветствиями, и наконец адмирал Хакетт, за сухостью тона которого лишь хорошо знакомый с ним человек мог различить тревогу, спросил:

— Всё прошло благополучно?

— Майор Кайл добровольно согласился сдаться властям, сэр. Мы будем на станции «Арктур» через три с половиной часа.

— Вы делаете успехи, коммандер. — Хакетт, кажется, усмехался, и ей это не понравилось. — На моей памяти это первая миссия под вашим началом, обошедшаяся без пострадавших.

— Я не вижу в этом повода для шуток, адмирал.

— Видьте повод для гордости.

Хакетт, не прощаясь, отключил связь; в эфире повисла тишина.

— Лейтенант Моро...

— «Арктур», понял. Что потом?

— Полагаю, что геты.

— Разнообразие, как всегда, воодушевляет.

Хотя Джокер был прав, а геты действительно сидели у всей команды в печенках, Шепард все же осадила его:

— Меньше слов, больше дела, лейтенант.

— Геты, мэм, — всё равно что холодная овсянка на завтрак, — откликнулся пилот, не вняв ее укору. — Со временем мы все их полюбим. Даже вы.

1.

1.

Сгусток биотической энергии, посланный Рексом, приподнял Шепард над полом и отбросил к дальней стене грузового отсека. Она пролетела мимо «Мако», даже не успев понять, что произошло, и только в последний момент, за мгновение до удара, воздвигла барьер. Мерцающее поле, спружинив, швырнуло ее вперед, и Элизабет, не сумев удержать равновесие, рухнула на колени.

— Ты не концентрируешься! — рявкнул Рекс. — Ты должна держать барьер постоянно, каждую секунду, понятно?

— Рекс, хватит! — раздраженно оборвала его Шепард, поднимаясь. Она по-прежнему тяжело дышала; на ладонях горели ссадины. — Я не кроганский боевой мастер. Не забывай.

— В этом вся проблема, — хмуро бросил Рекс. — У тебя для тренировок куда меньше тысячи лет, Шепард. Время стоит дорого. Я вижу потенциал, вижу силу... Намерений твоих — не вижу. Дерешься как молодой кроган, не прошедший обряда. Роскошь, которую в твоем положении нельзя позволить.

Их ежедневные тренировки стали традицией. Прошел уже месяц с тех пор, как погиб Сарен, и команда «Нормандии» занималась бессмысленной черной работой — вычищала подчиненное Цитадели космическое пространство от остатков сопротивления гетов. Элизабет скрежетала зубами, выполняя нелепый приказ отказывающегося признавать правду Совета, но выбора у нее не было. Она не знала, куда податься, какой путь избрать, — и, механически уничтожая один за другим отряды синтетиков, искала возможность придать жизни хотя бы подобие смысла.

Геты не представляли серьезной угрозы. Большую часть времени «Нормандия» бороздила космос, летая от одной пустующей системы к другой; высадки случались всё реже и реже. В таких условиях спарринги с Рексом оставались единственным способом поддерживать форму.

Шепард встала напротив крогана, глядя в настороженные глаза, почти багровые в полумраке, и подняла руку, сжимая пальцы в кулак. Языки биотического пламени лизали кожу, не грея.

В который раз она пыталась понять: о чем думает, что чувствует этот гигант, чья массивная фигура возвышалась перед ней в полумраке трюма? Почему он прошел с ней весь путь от начала и до конца? «Надвигается буря, — объяснил Рекс нехотя, когда она впервые спросила об этом, — и вы с Сареном в центре нее». Но буря смолкла, шторм утих, а кроган, так долго зарабатывавший одной лишь охотой за головами, по-прежнему оставался на корабле.

Она не раз размышляла, каково рисковать жизнью ради того, чтобы получить на счет лишнюю тысячу кредитов. Дважды после Торфана ее звали в «Затмение»; дважды она отказывалась. В Галактике существовали десятки более безопасных способов улучшить финансовое положение, и она никогда не видела смысла в том, чтобы убивать ради денег. Стоило сражаться за что-то большее — или не сражаться вовсе.

Глядя в мудрые и насмешливые глаза Рекса, она опять подумала о том, что оправдательные речи саларианцев и турианцев не помогут им откреститься от правды. Генофаг не просто ограничивал рождаемость — он обрек целый вид на медленное, бесцельное, мучительное вымирание только потому, что его создатели поставили собственную жизнь выше жизни дикарей, которых использовали во время войны как пушечное мясо. Кроме денег, кроганам не за что было сражаться: их культура с каждым годом всё сильнее приходила в упадок, а родная планета — умирала.

Недаром говорят, что не существует такой вещи, как благодарность господ.

Биотическое поле, брошенное Рексом, синей кляксой расползлось по стене. Секундой раньше Шепард, предугадывая его ход, метнулась на другой конец грузового отсека. Подняв руку, она заставила воздух сжаться под действием ударной волны, но барьер Рекса поглотил урон, и кроган, пошатнувшись, устоял. По трюму прошла крупная дрожь.

— Хорошо, что мы не дошли до прямого столкновения на Вирмайре, — неожиданно бросила Шепард, уходя от очередного удара.

— Ты бы победила меня, — покачал головой Рекс, оскалив зубы в усмешке. — Ты была со своими людьми. Я был один.

— Поэтому и говорю: хорошо, — произнесла она спокойно. Синие вспышки биотических полей освещали погруженное в полумрак пространство грузового отсека. — Никто не заслуживает такой смерти.

— Какой?

— Бессмысленной. В нечестном бою. В одиночестве.

— Сама себя послушай, — хмыкнул Рекс, повалив ее на пол неожиданным броском. — Это говорит мне человек, который не умеет и не хочет быть частью команды.

— Никто еще не упрекал меня в том, что я плохо справляюсь, — тяжело фыркнула Шепард, прижатая к земле тяжестью биотического щита.

— Каждый, кто хотя бы попытался тебя упрекнуть, лежит в могиле. Мне-то нравится подобный подход, Шепард. Вот остальные, похоже, не одобряют.

Рекс протянул ей руку и помог подняться. Шепард пружинисто встала на ноги и принялась отряхивать примявшуюся форму. В трюме скопилось слишком много грязи.

— Слишком мягкая, — буркнул Рекс, сжимая ее ладонь. — Вы, люди, все слишком мягкие.

— Рекс. Ты жалеешь о своем решении на Вирмайре?

— Ты запоздала с вопросом.

— Значит, жалеешь.

— Шепард, ты пожертвовала частью земного флота и жизнями своих соплеменников, чтобы спасти Совет, которому начхать и на тебя, и на твоих людей. И как — то, что ты испытываешь, можно назвать сожалением?

— Не выворачивай. Другая ситуация — другие меры.

— Большинству из нас рано или поздно приходится делать выбор между тем, что кажется правильным, и тем, что правильным является, — отрывисто бросил Рекс. — Никакой разницы. Я выбрал то, что должен был. Надеюсь, ты тоже. Что бы я ни думал, что бы ни испытывал — мне жить с этим. Как и тебе — с последствиями твоих решений.

— Нельзя было допустить, чтобы Властелин уничтожил правительство. Раздробленные и враждующие, мы стали бы для Жнецов легкой добычей. Я не жалею.

— Мы до сих пор легкая добыча, Шепард. Пройдет несколько лет, относительно спокойных, и в один прекрасный день ты увидишь, как небо твоего мира горит в огне. Хочешь что-то изменить — выкладывайся на полную.

— Если считаешь меня плохим бойцом — так и скажи.

— Я считаю тебя одним из лучших бойцов, которых видел! — прорычал Рекс, раздосадованный ее вопросом. — Это не значит, что ты можешь позволить себе остановиться. Я видел, как умирают лучшие из лучших, Шепард. Не раз. И знаешь, что свело их в могилу? Вера в собственную неуязвимость.

— Поняла. Но сегодня я и пальцем больше не пошевелю, учти.

— Завтра продолжим, если не подвернутся какие-нибудь жалкие геты. Не забывай держать барьер, усвоила?

— Усвоила. Рекс…

— Шепард.

2.

2.

Створки лифта, прошелестев, распахнулись, и навстречу Шепард шагнула доктор Т’Сони. Элизабет едва успела нырнуть в сторону, чтобы не столкнуться с ней.

— О, простите, коммандер… Джокер сказал, что я найду вас внизу.

— В чем дело?

Лиара протянула ей пад. Шепард мельком посмотрела на сияющий оранжевым голографический экран и нажала кнопку на панели лифта. Кабина вздрогнула и неторопливо поползла вверх.

— Одна из планет этой системы, Катаан, излучает странную сигнатуру, — начала Лиара. — Мы получили данные еще вчера, но не хотели зря беспокоить вас… Я только что закончила исследования. Это сигнатура протеанского маяка.

— Вы изучали протеан, доктор. Вы должны были что-нибудь знать об этой планете до того, как мы прилетели сюда.

— Мы за пределами обитаемого космоса, мэм. Сюда не посылают корабли. Когда я училась на Тессии, то настаивала на экспедициях в отдаленные миры… Но археология не слишком прибыльное занятие. Мой проект не поддержали.

— Значит, теперь ваша мечта исполняется, Лиара. Характеристики?

— Атмосфера на двадцать восемь процентов состоит из кислорода, остальное — преимущественно азот. Гравитация в пределах нормы. В том районе, откуда поступает сигнал, температура в дневное время суток держится на уровне девятнадцати градусов по Цельсию.

— Необитаемый рай на окраине известной части галактики? — Шепард подняла бровь. —Сомневаюсь, что от протеанского маяка будет толк… Но выбирать нам не приходится. Посмотрим.

Они вышли из лифта, и Шепард уже развернулась, чтобы подняться на мостик, но мягкий оклик Лиары вынудил ее остановиться.

— Коммандер… У меня есть одна просьба. Я хотела бы попасть в группу высадки, если это возможно.

Шепард замерла на первой ступеньке лестницы и обернулась, с усмешкой глядя на собеседницу. Фигура Лиары таяла в лиловой мгле пустующей палубы.

— Все еще интересуетесь костями больше, чем живыми людьми, доктор?

— Я…

— Вопрос и без вашей просьбы решенный. Мне нужен специалист по протеанам — поэтому я позволяю вам находиться на моем корабле, доктор Т’Сони. — Шепард прислонилась к стене, складывая руки на груди, и окинула Лиару долгим взглядом. Потом неожиданно улыбнулась. — Но мы больше воюем с неизвестным, чем занимаемся археологией, а вы… Вы не солдат, Лиара, и воевать не готовы. Тогда почему вы еще здесь?

— Я не знаю, — прямо ответила Лиара после недолгого молчания, отважившись встретить направленный на нее взгляд. — Впервые в жизни я чувствую, что судьба ведет меня туда, где на самом деле мое место. Туда, где я должна быть. Но ведь вам недостаточно этого оправдания, так?

— А я и не упрекаю. Просто хочу понять, как всё началось и как может закончиться… Свободны, доктор. Я сообщу время сбора по корабельной связи.

— Спокойных снов, капитан.

— Спокойных снов, доктор Т’Сони.

3.

3.

Порой коммандер умудрялась прокрадываться в рубку незаметно — легким, неслышным шагом, какого не бывает у мужчин-военных. Джокер понял, что он больше не один, только когда рядом с приборной панелью возникли две дымящиеся пластиковые чашки, люминесцентно-оранжевые в приглушенном ночном освещении медленно плывущей по орбите «Нормандии».

— Знаете, мэм, если вы так и будете злоупотреблять кофе, то колобродить по ночам не перестанете, — усмехнулся пилот, глядя, как Шепард откидывается в соседнем кресле, закладывая ногу на ногу.

— Достаточно было простого «спасибо», — сказала она, не поворачиваясь. — Наслаждайся.

— Признайтесь, вы специально подгадываете мои смены, чтобы устроить ночное чаепитие? — подколол ее Джокер. Капитан явно была не в духе.

— Я ведь от вас без ума, лейтенант.

Голос ее звучал так, будто она желала ему немедленной и мучительной смерти.

— Именно это не дает вам спать по ночам, я надеюсь?

— Не лезь в душу, Джефф. Чай пей — остынет.

Прихлебнув из чашки, Джокер чертыхнулся: коммандер доверху плеснула ему крутого кипятка. Возможно, в надежде на то, что пилот, обжегшись, поумерит свою любовь к болтовне и не будет досаждать капитану, нашедшему минутку полюбоваться на звезды. Но он не собирался сдаваться.

— А мне можно называть вас Лиз?

— Все зовут меня Шепард, — пожала она плечами. — Или «капитан». Или «мэм». В последнее время — «героиня Цитадели». Раньше еще называли «торфанским мясником». На этом фоне ты будешь выделяться.

Ну вот. Недолго она хранила в тайне причину своего прихода.

— Я всегда выделяюсь, — хмыкнул Джокер. — Вот что на самом деле вас беспокоит, да? Всё из-за этого чертового майора Кайла. Забудьте, кэп. Он свихнулся, а вы — нет. Бывает. Плюньте и живите дальше.

— Много ты понимаешь. — По тому, как сжались ее губы, Джокер понял, что попал в точку. — Я смирилась со своим прошлым. Когда-то у меня даже хватало смелости гордиться им... А потом — глупости думать, будто я достаточно умна, чтобы не повторять собственных ошибок. — Она фыркнула, передернув плечами. — Но когда пришло время снова делать выбор, я выбирала не задумываясь.

Они долго молчали, ничем не нарушая ночную тишину дрейфующего корабля, пока Шепард наконец не призналась:

— Вот о чем я хотела с тобой поговорить, Джефф. Как отреагировал экипаж? Тогда у Цитадели.

— Поздновато вы спохватились.

— Джефф.

Джокер пожал плечами. Сам он никогда не чувствовал неловкости, разговаривая с ней на серьезные темы, — к тому же ночью, когда даже корабль выглядит совсем не так, как днем, быть откровенным проще, — но знал, что Шепард их разговор дается тяжелее, чем ему. С тех пор, как Джокер окончил училище, ему доводилось служить под командованием самых разных капитанов, и каждого из них он видел насквозь — именно это полезное умение всегда помогало ему находить грань между серьезностью и шуткой. Шепард не была исключением из правил. Он не сомневался, что знает ее куда лучше всех тех, с кем она бок о бок отстреливается от гетов, хасков и прочей опасной дряни, на каждому шагу встречающейся в космосе. Они привыкли видеть рядом с собой солдата с тяжелым пистолетом наперевес. Он видел капитана... и человека.

Шепард не сводила с него взгляда, и Джокер понял, что отмазаться от разговора не удастся.

— А для чего, вы думаете, в армии существует субординация? Мы не обсуждаем поступки вышестоящих офицеров — мы выполняем приказы.

— Отвечай, когда я спрашиваю. Хватит юлить.

— А вам нужна обратная сторона медали? — недовольно пробурчал Джокер. Ну и ладно, пусть получает свою правду, если уж так хочет ее услышать. — Вы сами знаете не хуже меня. Для кого-то вы спасительница, героиня и без пяти минут Wonder Woman, другие с удовольствием поставили бы вас к стенке и давили бы на спусковой крючок до тех пор, пока не кончатся термозаряды. На «Нормандии» найдутся и первые, и вторые. Забейте. Этого вы не измените.

— Когда я стояла перед трибуналом после Торфана... и задолго до него... мне было плевать. — Шепард запрокинула голову и стала, прислонившись затылком к спинке кресла, разглядывать потолок. — Теперь всё не так просто.

— Это потому что вы стали умнее.

— Это потому, что я уже не знаю — что правильно, а что нет, — ответила Шепард с усмешкой. — Я десять лет служу в армии — но впервые не могу понять, где ошибалась. Когда-нибудь Земле понадобится весь наш флот... Но от флота теперь почти ничего не осталось. И если тогда, защищая свой дом, я вдобавок увижу каких-нибудь чертовых рахни, которых по дурости отпустила, — увижу не на нашей стороне, — проще будет сразу пустить себе пулю в висок.

— Вы хоть понимаете, что проблема не в этом? Кэп, вы месяц сидите сложа руки. Лучше пустите наконец пару пуль в кого-нибудь другого. Ну или найдите хобби... Кораблики начните собирать, что ли.

Шепард отставила чашку и сплела пальцы под подбородком, глядя, как за толстым стеклом, омытым синими волнами кинетического щита, медленно плывет покрытая облаками планета, на которую через несколько часов Джокеру предстоит сбросить «Мако». Десять минут капитан сидела молча, не шевелясь, и только светлые ресницы едва заметно трепетали, роняя на щеки дрожащие полукружья теней. Джефф долго смотрел на ее отточенный профиль, озаренный теплыми бликами голографических интерфейсов и холодными отблесками струящегося через иллюминатор света. Его чай остыл, и дымок давно уже не вился над чашкой.

— Вам бы спать пойти, — заметил Джефф. — До высадки три часа осталось.

Шепард усмехнулась. На дне опустевшей чашки среди прозрачных зернышек сахара виднелись разводы кофе.

— Мечта каждого капитана: и пилот, и нянька.

— Да ладно, не вешайте нос, — протянул Джокер, надеясь увидеть на ее лице хотя бы подобие улыбки. — Вы не знаете, что ли? Супергерои вроде вас — они всегда в конце концов побеждают.

4.

4.

Кайден спрыгнул с подножки «Мако» на мягкую траву, вдохнул терпкий запах влажной земли и поднял голову, глядя на изломанную линию горизонта. Причудливой формы воздушные замки громоздились друг на друга, насквозь просвеченные лучами утреннего солнца. Над холмами, сколько видно было глазу, вздымались гряды протеанских руин — тяжеловесное перекрестье балок, колонн и осыпавшихся стен, по которым лишь едва угадывались очертания некогда кипевшего жизнью города.

Шепард соскочила по другую сторону от «Мако» и сделала несколько шагов вперед, осматриваясь. Сильный ветер, хлеща по лицу, трепал ее волосы. Разлетающиеся пряди на свету играли золотом и охрой, как речной песок.

Лиара активировала омни-инструмент. По голографической панели, возникшей над ним, побежали разноцветные блики графиков и диаграмм. Негромко защебетали локаторы, нарушая теплую, густую тишину покинутого мира.

— Нам лучше передвигаться пешком, коммандер, — сообщила Лиара, сверившись с показаниями. — Обшивка «Мако» экранирует определенные спектры излучения, поэтому мы не сможем вычислить точное местоположение маяка, находясь в броневике.

— А маяк не могли локализовать бортовые системы «Нормандии»? — спросил Кайден.

— К сожалению, нет, — покачала головой Лиара. — Погрешность составляет около пятидесяти километров. Мне необходимо постоянно сверяться с омни-инструментом, чтобы мы могли идти в верном направлении.

— Тогда берите припасы из «Мако» — и вперед, — распорядилась Шепард. — Можете даже считать эту высадку увольнительной на берег. Некуда торопиться. Разумные машины из темного космоса? Нет, наше начальство отвергло эту теорию.

Она зевнула, прикрыв рот ладонью, и потянулась, стряхивая с себя остатки сна.

Древняя планета, некогда заселенная великой цивилизацией и затем пустовавшая пятьдесят тысяч лет, сияла чистой, прозрачной красотой новорожденного мира. Полотно стелющейся по земле травы пестрело островками незнакомых цветов. Ветер пел меж высоких колонн, увитых бурым лишайником.

— Жаль, что мне так и не довелось увидеть Ил, — негромко сказала Лиара. — Коммандер, давно хотела спросить... Ведь это слово не из протеанского языка. Почему вы дали той планете такое название?

— Вы любите читать, доктор? Я дам вам книжку, — мрачно ответила Шепард.

Коммандер сегодня казалась раздражительнее обычного и выглядела невыспавшейся. Кайден, знавший, что Лиара до сих пор робеет перед ней и чутко воспринимает каждое необдуманно брошенное слово, поспешил перевести тему:

— Ты могла бы вернуться туда, — предложил он. — Судя по тому, что мы видели, эта планета — настоящая сокровищница для археолога.

— Да уж, — добавил Рекс с ухмылкой. — Кладбище с кучей пустых гробов. Не подсказывай девочке, как испортить собственную жизнь, Аленко. Большинство отлично справляются с этим сами.

— Раньше я бы отдала всё на свете, чтобы поговорить со Стражем, которого вы встретили на Иле, — призналась Лиара. — Но сейчас... Я не знаю.

— Никогда не думала, почему азари в твоем возрасте трясут задами в дешевых барах? — спросил Рекс ворчливо. — А ты подумай. Галактика куда больше и богаче, чем все забытые миры на ее задворках. Хочешь похоронить себя заживо — пожалуйста. Но твоим способностям, Т’Сони, можно найти применение и получше.

Шепард скоро отстала и теперь держалась в отдалении, сплетая венок из синих, как васильки, и лимонно-желтых цветов, напоминающих лучистые звездочки. Ее лицо было слишком умиротворенным для человека, не расстававшегося с пистолетом, но стоило Кайдену замедлить шаг и оказаться с ней рядом, коммандер неожиданно помрачнела. Несложно было догадаться, в чем причина. Они остались наедине впервые с тех пор, как «Нормандию» заблокировали в доках после взрыва на Вирмайре. Даже звезды в космосе, разделенные тысячами световых лет вакуума, были не так далеки друг от друга, как они в последние несколько недель.

Вспомнив, какое сегодня число, Кайден понял, что совсем потерял счет времени. В космосе, где нет смены времен года, а дни можно отсчитывать лишь по календарю, это несложно, но от того, как быстро пролетел месяц, шла кругом голова. «Ровно месяц с тех пор, как погибла Эш», — подумал он с горечью и только потом, когда увидел, как Шепард смотрит на него, сообразил, что произнес это вслух.

— Какая хорошая у вас память на даты, лейтенант, — фыркнула она.

Равнодушие в ее голосе граничило с цинизмом. Да, война есть война. Смерть идет рука об руку со всеми, кто служит в армии; ни один солдат не знает, вернется ли живым из боя. Это неизменная часть службы — такая же, как то, что убийство быстро становится рутиной, и куда более реальная, чем ордена, слава и всё остальное, чем морочат голову новобранцам. Кайден знал это. Но после Вирмайра жизнь казалась ему будто взятой взаймы, одолженной без спроса, и он не мог спокойно слушать, с какой легкостью Шепард говорит об Эшли.

— Вы так и не объяснили своего решения, коммандер.

Шепард пожала плечами:

— А что тут объяснять? Вы биотик, Аленко, к тому же старше по званию. Выбор очевиден.

— Не сомневаюсь. Это, наверное, и делает вас таким хорошим офицером.

Слова, против воли сорвавшие с языка, прозвучали как упрек.

— Вы еще будете вменять мне это в вину? Ну давайте. Вы не первый.

— Я просто... — Кайден вздохнул. Неожиданная резкость Шепард вынудила его пойти на попятный: он не думал, что заденет ее за живое, потому что большую часть времени коммандер делала вид, будто живого в ней не осталось. Но сейчас металлическая нотка в ее голосе подсказала Кайдену, что одной короткой фразой он вывел Шепард из себя. — Иногда мне не хватает Эш. Думаю, вам тоже.

— Что вы надеетесь от меня услышать, Кайден? — со злостью спросила она. — Через пару месяцев я забуду ее имя. Точно так же я забыла бы ваше — и так вы однажды забудете мое. Если не можете с этим справиться — лучше сразу уходите в отставку, иначе в один прекрасный день вас расстреляют за дезертирство.

Она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

«Ну вот и поговорили, — подумал Кайден со спокойной обреченностью. — Отлично». Иногда после короткого разговора с Шепард он уставал сильнее, чем после выматывающего боя: она не повышала голоса, но так чеканила слова, что каждое оставляло на сердце свинцовый осадок. И все же, решил он, глядя ей вслед, это лучше, чем день за днем наблюдать маску отточенной годами службы холодности. В конце концов, он не был дураком и понимал: Шепард, что бы она ни говорила, на самом деле злилась не на него.

5.

5.

Глядя, как члены экипажа сидят в столовой, разбившись на маленькие группы, и тихо, почти шепотом, переговариваются между собой, Тали подумала, что корабль в отсутствие капитана всегда кажется осиротевшим. Один из младших инженеров приветливо помахал ей рукой. Кварианка подняла руку в ответном жесте и улыбнулась, хотя знала, что под маской никто не различит ее улыбки. Она могла употреблять в пищу лишь специально обработанную пасту, но все равно часто присоединялась к трапезе своих товарищей по инженерному отсеку. На дежурстве они разговаривали только о кораблях — о двигателях и ядрах, системах охлаждения, орудиях, программном обеспечении. Здесь, собираясь за одним столиком, они получали возможность по-настоящему узнать друг друга. За время Паломничества Тали не раз чувствовала себя одинокой — ей казалось, что скафандр, в который она была заключена днем и ночью, как в клетку, служит преградой между ней и всеми, кого она встречает. На «Нормандии» это изменилось.

Впрочем, сегодня Тали не хотелось делить столик с коллегами. Скоро ей предстояло вернуться во Флот, и мысленно она уже попрощалась с ними — не без печали, но с легким сердцем. Тяжесть она чувствовала при мысли о другом прощании.

— Можно? — спросила она, остановившись у столика Гарруса.

— Конечно, — кивнул он, лениво ковыряя в тарелке двузубчатой вилкой. — Присоединяйся.

Они долго сидели друг напротив друга в полном молчании.

— Будет жалко расставаться с «Нормандией», — наконец произнесла Тали, комкая в руках салфетку. — Последние несколько месяцев были удивительными... Кажется, что такое уже никогда не повторится.

— Значит, возвращаешься во Флот? — полюбопытствовал Гаррус, отставив в сторону опустевшую тарелку. — Твое Паломничество подошло к концу?

— Я могла вернуться и раньше, — призналась Тали. — С помощью Шепард мне удалось достать уникальную информацию о гетах, которую в качестве дара согласится принять любой адмирал... По правде говоря, это было еще до битвы у Цитадели.

— Времени порядочно прошло. Раз так, почему ты осталась?

— Сарена надо было остановить любой ценой. — Тали смущенно пожала плечами, сама до конца не зная истинных причин. — Не то чтобы я принимала в этом активное участие... Ну, знаешь, мы с Лиарой из тех, кто постоянно сидит на корабле, но ведь кто-то должен позаботиться об этой малютке!

Гаррус недоуменно взглянул на нее.

— Люди всегда говорят о кораблях в женском роде, — пояснила Тали, поймав его взгляд. — Так мне объяснили. Как о сестре, возлюбленной или дочери. Она настоящая красавица, наша «Нормандия»... — Кварианка вздохнула и продолжила, возвращаясь к теме: — Потом, после битвы у Цитадели, мы сражались с остатками армии гетов... Но, если честно, это не главное. Здесь я чувствую себя почти что дома.

Тали неуверенно улыбнулась, и Гаррус ободряюще улыбнулся ей в ответ: он не мог видеть выражения лица под маской, но в последнее время научился угадывать его по голосу.

— Я бы с гордостью назвала себя Тали’Зора вас Нормандия, — добавила Тали с печалью. — Жаль, что это невозможно.

— Почему нет?

— Почти дом — это все-таки не дом. Я нужна Флоту не меньше, чем Флот нужен мне. Знаешь, иногда мне кажется, что в этом и есть главный смысл Паломничества. Находясь вдали от своего народа, мы в конце концов понимаем, где на самом деле наше место. Мне нравится «Нормандия», как нравятся все те планеты, где мы побывали... Но этого недостаточно. Всегда недостаточно. А ты сам, Гаррус? Ты знаешь, где твое место?

— Во всяком случае, не здесь, — покачал головой Гаррус. — Я не могу вечно служить на земном корабле. В СБЦ мне теперь точно не ужиться, а вот тактическая разведка... Короче, я уже сказал Шепард, что ухожу, как только мы причалим к Цитадели.

— Я тоже. Там найду какой-нибудь транспорт, который подкинет меня до Флотилии.

— Только не связывайся с Теневым брокером, когда будешь искать пилота, — усмехнулся Гаррус.

— Не буду, — рассмеялась Тали, чувствуя, как волна необычайного спокойствия, рожденная его словами, захлестывает ее с головой. — А знаешь, если бы я тогда не сглупила, «Нормандия» осталась бы без своего лучшего инженера. Я страшно рисковала... Но порой риск того стоит.

— Теперь тебя не узнать. Ты пришла на «Нормандию» почти ребенком, а уходишь взрослой.

— Поэтому теперь и расходятся пути, да?

— Не будем о грустном, — прервал ее Гаррус. — Раз уж такое дело, лучше расскажи мне что-нибудь о своей иммунной системе напоследок. Потом у меня уже не будет такого достоверного источника... «Флоту и Флотилии» я бы в этом отношении доверять не стал.

— О Кила, даже не начинай.

6.

6.

Закат постепенно мерк. Над горизонтом угасало красное сияние, и с востока надвигалась, растекаясь по небу, густая темнота, зеленая, как волны глубокого моря. В ней прорисовывались яркие точки незнакомых далеких звезд, и Лиара, глядя вверх, снова подумала о том, что когда-то на поверхности этой планеты, еще не ведая о свой судьбе, стояла точно так же, смотря на угасающий закат, неведомая протеанка, знавшая, как складываются в созвездия звезды, и помнившая легенды, давшие им имена. Для всех ныне живущих небо Катаана было всего лишь черной бездной с россыпью холодных светил, виднеющихся меж облаками. Старые легенды умерли, когда умер на Иле последний из протеан.

Неужели однажды кто-нибудь взглянет на небо Тессии и, видя звезды, уже не увидит рисунка созвездий?

— Нет смысла продолжать поиски в темноте. Можно устраиваться на ночлег, — заключила Шепард, когда солнце скрылось за горизонтом. — Мы с Рексом останемся на вахте. Аленко, Т’Сони — вы ложитесь.

Лиара отвернулась от костра, наскоро разведенного в центре лагеря, и легла на бок. Спать под открытым небом в самом сердце разрушенного протеанского города было непривычно и странно. Сон не шел к ней, и Лиара замерла, рассматривая дрожащий узор запутавшихся в траве теней. Сквозь потрескивание пламени и рулады насекомых можно было расслышать обрывки негромкого разговора Рекса и Шепард.

— Мне стоило дежурить вместе с Т’Сони. Ты поступаешь неразумно.

— Рекс.

— Ты знаешь, о чем я. Нельзя вечно бегать от самой себя. Имей, наконец, смелость.

— О, я тебя умоляю, — фыркнула Шепард.

— Запросы на спаривание, — недовольно заметил Рекс в ответ, — гораздо эффективнее ваших нелепых ритуалов ухаживания, чтобы ты знала.

— Прошу прощения?

— Когда у одного из кроганов возникает желание спариться с другим, он подает заявку. Ее рассматривают, потом принимают или отклоняют. Никакой двусмысленности. Никаких хождений вокруг да около.

— Очень романтично. Если мне будет нужен совет, я обращусь к тебе, Рекс.

— В этом отношении вы куда совершеннее нас, не сомневаюсь, — усмехнулся кроган. — И что же в таком случае делают люди, позволь узнать?

— Обычно один зовет другого выпить вместе кофе, — усмехнулась Шепард. — Если вы не в армии, конечно. Тут не успеешь оглянуться, как кто-нибудь из сослуживцев нагибает тебя в уборной, а через десять минут вы оба делаете вид, будто ничего не было.

— И многие осмеливаются провернуть подобное с коммандером?

— Я не всегда была коммандером.

Лиаре вдруг показалось, что она видит, как между колонн мелькает юркая черная тень. Азари приподнялась на локте, но больше ничего не заметила и, пожалуй, списала бы всё на одолевавший ее сон, если бы не услышала, как Шепард поднялась и резко бросила:

— Здесь могут быть хищники. Пойду посмотрю.

Минут десять все было тихо. Лиара перевернулась на спину и стала смотреть на опутавшую ночное небо звездную сеть. Она уже почти заснула, когда в кустах вдруг послышалась странная возня, и тут же в круг света вступила, отфыркиваясь, Шепард, с трудом прижимавшая к себе какое-то отчаянное брыкающееся существо. Лиара стряхнула сонливость и вскочила на ноги. Несколькими секундами позже поднялся Кайден.

— Чтоб тебя, Шепард! — ругнулся Рекс. — Что ты сюда приволокла?

— Ну, если я хоть немного разбираюсь в детях... Я приволокла ребенка. Ш-ш-ш, малыш, тихо!

— Я вижу, что это ребенок, — глухо сказал Рекс. — Но отказываюсь верить в то, то это ребенок-кроган.

— Вот почему я записалась во флот, — ответила Шепард весело. — Люблю космос.

Детеныш в ее руках затих, и Лиара наконец смогла разглядеть необычную ношу, которую крепко прижимала к груди коммандер. Маленький кроган уже не вырывался — не то успокоившись, не то поняв тщетность своих усилий — и уткнулся лицом в темно-синюю форму. Шепард ослабила хватку, чтобы взять его поудобнее, и недовольно пробурчала:

— Ну и тяжелый же ты, малыш.

— Не малыш, — обронил Рекс. — Малышка. Девочка.

— Тебе видней. А теперь вы, доктор Т’Сони, попробуйте ответить на мой вопрос: почему на планете, которая, как вы мне сказали, необитаема, вокруг нашего лагеря шныряет маленький ребенок?

— Ребенок-кроган, — добавил Рекс. — Редкое зрелище даже на Тучанке.

Лиара беспомощно развела руками:

— Я не могу вам сказать, коммандер. Возможно, тут есть колония... Малышка могла потеряться, отбиться от группы. Нужно поискать ее родных.

— Ты видела эти руины, Лиара, — покачал головой Кайден. — Тут никого нет, кроме нас. Слишком уж тихо. Мы бы услышали.

— Город огромен, — возразила Лиара, глядя на уходящие к горизонту каменные столпы. — В месте, которое прежде населяли сотни тысяч жителей, легко не заметить маленькую колонию.

— Кроганы не основывают колоний, Т’Сони! — прорычал Рекс. — Большинство из нас давно не покидают родной планеты. Население мало. Практически нет кораблей. Времена, когда мы могли позволить себе осваивать космос, закончились с изобретением генофага.

— Ты злишься, — спокойно заметила Шепард. Она опустилась на расстеленный спальный мешок и придвинулась ближе к огню. Ночь становилась всё холоднее, а малышка-кроган, не произнося ни слова, по-прежнему дрожала у нее на руках. — А должен, казалось бы, радоваться.

Рекс не ответил.

— Чем ворчать, лучше помоги. Она не хочет со мной разговаривать. Не хочет или не может, не знаю. Только пищит... Поговори с ней. Узнай хотя бы, как ее зовут. Я пойду разогрею какой-нибудь паек, вдруг она голодная.

— Вы неплохо ладите с детьми, коммандер, — заметил Кайден.

— Я со всеми лажу одинаково, — без тени эмоций ответила Шепард, передавая малышку Рексу на руки. — Держи ее у огня.

— Возможно, нам не стоит откладывать поиски ее родных? — спросила Лиара осторожно. — Они наверняка беспокоятся.

— Слишком темно, — Шепард покачала головой. — Мы не нашли никакого поселения днем, не найдем и теперь. Рекс, ты ел на «Нормандии» картошку с мясом? Нормально?

— Нормально, — с недовольством в голосе откликнулся Рекс.

Лиара, силясь сдержать смех, смотрела, как он возится с малышкой. Та молчала и только не то смущенно, не то испуганно отворачивалась. Рекс раз за разом называл свое имя, тыча пальцем в грудь, но маленькая кроганка не понимала аналогии. Не произнося ни слова, она вертелась на спальном мешке, беспокойно оглядываясь по сторонам, и все чаще бросала взгляды в сторону Шепард, которая разогревала паек. В лагере пахло острым соусом и картошкой.

— Вообще не реагирует! — проворчал Рекс. — Будто ее говорить не учили. Но понимает, бестия.

Шепард присела рядом с ними, держа в одной руке блестящую фольгой упаковку, а в другой — ложку. Девочка с интересом уставилась на нее круглыми глазами, сверкающими в свете костра, как угольки.

— Шепард, — без особой надежды произнес кроган, показывая на коммандера. Потом снова показал на себя и добавил: — Рекс.

— Мне кажется, она напугана чем-то, — произнес Кайден. — Забрела далеко от дома, не смогла найти дорогу... Ее бы спать уложить, коммандер. А вы лучше ложитесь с ней. Я отстою вашу вахту.

«Он все слышал, — подумала Лиара, глядя на хмурое лицо сослуживца, освещенное бликами огня. — Весь ее разговор с Рексом от первого до последнего слова».

Малышка-кроган никак не хотела засыпать, то и дело вставала, бродила по лагерю, копошилась в вещах, словно пыталась найти что-то потерянное. Из-за переполоха, который она устроила, не спалось и остальным.

— Ну и возни же с ней!

— Дети. — Шепард в ответ на слова Рекса пожала плечами. — Хочешь, чтобы она сразу вела себя как взрослый кроган?

Вдали пронзительно вскрикнула птица. Потом донеслось хлопанье крыльев, и над лагерем стремительно пронесся черный клин, затмив зеленоватый осколок луны высоко в облаках. Малышка пискнула, испуганно прижавшись к ноге Рекса.

— Она так никогда не заснет. И нам не даст. Так, иди-ка сюда! — Шепард ловко отцепила девочку от Рекса и протянула ей венок, который сплела днем. — На, поиграй. Может, займем ее.

Маленькая кроганка неожиданно успокоилась и с любопытством стала вертеть новую игрушку, рассматривая замысловатый узор плетения. Рекс кинул на нее преисполненный скепсиса взгляд.

— Всё собирался спросить, что это.

— Венок. Земные женщины надевают их на голову в качестве украшения. На Тучанке нет такой традиции?

— Ты бы не хотела украсить голову тем, что растет на Тучанке, Шепард.

Костер, взметаясь к черноте небес, колючими искрами плевался в ночь. Лиара исподволь смотрела на своих спутников и чувствовала, как першит в горле. Виной тому едкий дым или стынущий ночной воздух, полный тумана и зыбкий от гула цикад, но раз или два она украдкой вытерла со щеки слезу.

Высоко в прозрачно-черном небе сливались в мерцающее полотно Млечного Пути пепельно-серые звезды, то вспыхивающие, то гаснущие, будто рассыпанная из пригоршни зеркальная пыль. Лиара подтянула колени к подбородку и долго, не отрываясь, смотрела ввысь, думая о том, что издалека солнце этой системы кажется не более чем искрой во мгле. Видевшее рассвет великой цивилизации, созерцавшее ее закат, оно было лишь одним из бесчисленного множества таких же солнц, озарявших мир с момента творения. Все они — и умершие, и ныне существующие, и те, что только ждали своего часа, чтобы однажды родиться, вспыхнуть в черной утробе космоса, — все они разделяли участь безмолвных наблюдателей, обреченных видеть неизбежную гибель сменяющих друг друга народов.

Но сейчас небо было спокойным и почти ласковым. После победы над Властелином в Галактике наконец воцарился мир. Ее не раздирали на части войны, не опаляли взрывы, и представители разных видов, преодолевая разногласия, сотрудничали еще теснее, чем прежде, не оставляя надежду однажды построить такое будущее, где каждый нашел бы свое место.

Всю сознательную жизнь Лиара изучала археологию. Радовалась, находя очередной черепок среди руин... Снова и снова находя кости, погребенные в земле вот уже пятьдесят тысяч лет. Собирая прошлое, как мозаику, она никогда не думала о будущем.

Теперь перед ней лежали сотни дорог, и Лиара знала: какую бы она ни выбрала, это не будет дорога, ведущая назад.

Новое:

7.

7.

Незадолго до полудня они набрели на несколько сгрудившихся вокруг кострища палаток, обтянутых грубо выделанными шкурами. Солнце уже высоко поднялось над протеанскими обелисками, очерчивая острые линии теней, падающих на неподвижную траву. Ветер молчал. Вокруг не раздавалось ни звука; только малышка-кроган, сидящая на плечах Рекса, тихо ойкнула и беспокойно завертела головой, оглядываясь по сторонам. Рекс спустил кроху на землю. Обрадованная возвращением, она со всех ног бросилась к лагерю.

— Здесь никого нет, — негромко произнесла Лиара, остановившись в отдалении. Шепард так плохо спала в последние несколько ночей, что сейчас с облегчением сбросила руководство поисками на Т’Сони, и теперь азари возглавляла их небольшой отряд. Лиара поднесла руку к глазам, закрывая их от слепящего белизной солнца, обвела лагерь взглядом и добавила мягко и осторожно, будто собственные слова печалили ее: — Кто бы здесь ни жил, он давно покинул это место.

— Может, это временная стоянка, — предположила Шепард, отстраненно глядя, как их маленькая подопечная носится среди палаток, приподнимая то один, то другой полог. Наконец вернувшись домой, она искала своих родных с предвкушением и восторгом, знакомым лишь детям, еще далеким от порога зрелости. Лагерь встретил малышку тишиной и запустением, но она не могла осмыслить их и продолжала верить в долгожданную встречу.

— Не временная, — неожиданно возразил Рекс с хмурым выражением лица. Это была первая фраза, произнесенная им с тех пор, как утром они поднялись и двинулись в путь. — Гляньте за палатки. Будь я проклят, если это не какие-нибудь злаки.

Шепард прищурилась. Он был прав. Там, где в сплетении потолочных балок образовалась брешь, сквозь которую в тенистые низины руин щедро проникало солнце, поднимались высокие колосья. Элизабет медленно обогнула лагерь, пытаясь углядеть в нем хоть какие-нибудь признаки жизни — хотя бы один намек на то, где искать его обитателей, — и вышла к распаханному полю. Едва ее пальцы коснулись похожего на рожь колоска, как перезревшие зерна трухой посыпались на землю. Лето в этой части Катаана закончилось, время сбора урожая давно прошло, и насколько можно было судить по тому, как увязали в рыхлой почве ботинки, не переставая лили дожди. Зерно уже не годилось в пищу.

— Мне казалось, кроганы не из тех, кто занимается растениеводством, — заметила Шепард, оборачиваясь к Рексу. — Вы охотники, а не пахари.

— Потому что мы всегда считали унизительным таким образом добывать пищу. Вымаливать у земли жалкие крохи хлеба, когда можно получить мясо, — с нарастающим раздражением в голосе произнес Рекс. — Даже теперь... даже теперь мы скорее уничтожим то, что осталось от нашей экосистемы, чем начнем вскапывать землю.

— Не слишком ты одобряешь своих соплеменников.

— Мы загоняем себя всё глубже в каменный век, паразитируя на остатках саларианских технологий. Нечего тут одобрять.

— И ваш народ никогда не пытался восстановить родной мир?

— К чему? У наших мудрецов нет сыновей, которым можно передать знания. У женщин нет дочерей, которые заботились бы о нашем тыле. Какая разница, где загнивать.

— Если нет разницы, почему ты злишься?

Он широко взмахнул рукой в сторону лагеря:

— А ты взгляни. Палатки из шкур. Костер. Зерновые. Жалкая, нищенская жизнь для народа, который чуть не покорил всю Галактику. — В рокочущем голосе Рекса Шепард различила горечь и гнев. Чем больше он говорил, тем хуже ему удавалось скрывать их, и она почувствовала, что невольно перенимает часть клокотавшей в нем печали. — Но Тучанка милостью саларианцев загнивает изнутри, и такая смерть, поверь мне, зрелище куда более жалкое.

— Рекс, когда мы встретились, ты убивал за деньги, — заметила Шепард, складывая руки на груди. — Тоже вполне себе гниение, на мой вкус. — Она подняла руку, жестом прося не перебивать. — Очень качественно убивал, не спорю, но не больно-то много толку в таком мастерстве... Что ты вообще делаешь за пределами Тучанки, если тебя так волнует ее судьба?

— Я скажу тебе, чего я не делаю, — огрызнулся Рекс сквозь зубы. — Я не наблюдаю за гибелью своего мира и своего народа, сложа руки.

— О да. Ты закрываешь глаза, а это, бесспорно, совсем другое дело.

— Шепард.

— Я говорю правду. — Элизабет пожала плечами. — Нравится она тебе или нет.

— Они не слушают, — прорычал Рекс, приблизившись к ней вплотную. Шепард чувствовала, что своим поведением только подливает масла в огонь, но то, как легко оказалась вывести всегда спокойного и непоколебимого как скала Рекса из равновесия, почему-то злило ее. — Никогда не слушали.

— Так заставил бы их слушать, если тебе не плевать.

— И как, заставила ты Совет хоть раз выслушать тебя? Ты не знаешь, о чем говоришь, — тяжело обронил Рекс, выделяя каждое слово. — Лучше бы тебе не заводить этот разговор снова, Шепард.

— Не заведу, — ответила Элизабет спокойно, хотя справляться со своей злостью ей стоило большого труда. Убегать всегда легче, подумала она, глядя в красные глаза Рекса. Убегать, отворачиваться, закрывать глаза. Она всегда хотела драться до последнего... Хотела — или просто должна была? — Оно того не стоит.

— Послушайте, — осторожно вмешалась в их спор Лиара. В течение всего разговора Рекса и Шепард они с Кайденом осматривали лагерь, зная, что им лучше не попадаться под горячую руку. — Наша новая подруга... девочка... она, кажется, плачет.

Рекс размашистым, тяжелым шагом, от которого сотрясалась земля, направился к маленькой кроганке, сидевшей у огороженного камнями кострища. Малышка, всхлипывая, размазывала по лицу слезы. На Шепард он не оглянулся.

Пока Рекс пытался утешить свою подопечную, Лиара отвела коммандера в сторону и произнесла, замявшись:

— Нам не удалось найти даже следа современных технологий. Те, кто здесь жил, будто застряли в каменном веке. Самые примитивные орудия труда и жилища, зачаточное состояние культуры... Это большая редкость в наши дни, коммандер. Все известные нам цивилизации, даже самые молодые, уже вышли на другой этап развития.

— Я понимаю их желание начать всё заново. — Кайден бросил взгляд на возящегося с девочкой Рекса, лицо которого становилось всё более угрюмым. — По сути, это единственное, что им остается... Если кроганы не вернутся к тому, с чего начали, и не попробуют выстроить свою культуру заново, они в конце концов выродятся. Если бы примеру тех, кто жил здесь, последовали и другие, у них был бы шанс.

— Как будто я этого не понимаю! — Шепард всплеснула руками. — Если вы что умеете, лейтенант, так это глаголить истины.

— Вы ведь злитесь по той же причине, что и Рекс, верно? — произнесла Лиара, неуверенным движением касаясь ее локтя. Шепард втянула воздух, повернулась к азари спиной, заложив руки за спину, и сделала вид, что смотрит над клубящиеся над горизонтом свинцовые тучи. — Между людьми и кроганами больше общего, чем многие думают. Война Первого контакта сплотила вас, но если бы вы не нашли рентраслятор и не вышли бы в обитаемую часть космоса, внутренние конфликты уничтожили бы вашу цивилизацию с той же легкостью, с которой едва не уничтожили Тучанку.

— Откуда вы столько знаете о земной истории, Лиара? — с удивлением спросил Кайден, и Шепард мысленно присоединилась к его вопросу.

— Я изучала влияние протеанских артефактов на... молодые культуры. Поэтому я понимаю ход ваши мыслей, Шепард.

— Я просто хотела бы знать наверняка: опустили бы мы руки точно так же, как это сделали кроганы? — Элизабет вздохнула. Вдруг налетел прохладный ветер, пахнущий грозой: он разрушил мертвое спокойствие воздуха, царившее с утра, и растрепал ее волосы. Она подняла руку, приглаживая пряди. — Они воинственная раса. Они должны сражаться за выживание... Но не сражаются. Даже Рекс.

— Это не те сражения, к которым вы привыкли, Шепард, — произнес Кайден негромко, положив руку ей на плечо. — Вы снимаете пистолет с предохранителя, прячетесь за укрытие, посылаете импульс в имплантат... Даже если вы устали. Даже если ранены. Но иногда этого мало.

— Я знаю, что не имею права судить, — мрачно ответила Шепард, не отстранившись от него. — Ни Рекса. Ни саларианцев с их чертовым генофагом. Тогда я, наверное, была бы первой, кто высказался «за»... Стоило выйти в космос, чтобы обнаружить всё то что же самое, что на Земле!

Она снова развернулась к ним; ладонь Кайдена, задержавшись на мгновение, соскользнула с ее плеча. Они встретились взглядами, но Шепард, которую его спокойствие выбивало из колеи, сразу же обратилась к Лиаре:

— Ладно, к черту. Вы что-нибудь выяснили, Т’Сони?

— Все указывает на то, что колония существует на этой планете уже не одно столетие. Я видела рукописные книги... Летописи. Записи смертей и рождений. Мой универсальный переводчик не в состоянии разобрать, что там написано, но ясно одно: это очень длинная хроника.

— Насколько длинная? — спросила Шепард, складывая руки на груди.

— Думаю, она уходит в очень далекое прошлое. Возможно, в те годы, когда кроганы еще не были поголовно заражены.

— Ты хочешь сказать, что эта девочка — и вся ее колония — единственные из ныне живущих кроганов, не подверженных генофагу? — уточнил Кайден.

— Не берусь утверждать, пока не увижу результаты генетической экспертизы, и все-таки... Я бы сказала, что вероятность очень велика.

— Вы нашли хоть что-нибудь, что указывало бы, где искать остальных?

— Нет, коммандер. Они исчезли бесследно.

Найденная Лиарой хроника лежала на невысоком каменном постаменте, укрытом от дождей сохранившейся частью крыши какой-то протеанской постройки. Пряный запах грубо выделанного пергамента оказался на удивление неприятным — от кожи несло мертвечиной. Шепард открыла том на середине и принялась листать страницы, пока не добралась до незаполненных, где обрывалась неразборчивая вязь бурых, как ржавчина, чернил.

Она посторонилась и уступила свое место рядом с постаментом Рексу, от громадной фигуры которого, как всегда, исходила спокойная угроза. Крогану хватало выдержки вести себя так, будто недавнего разговора не было, но Шепард не могла похвастаться тем же — в последнее время самообладание ее подводило. Она бы извинилась перед Рексом за свою резкость (а если быть до конца честной, то и Кайден после вчерашнего заслуживал извинений не меньше), но давно забыла, как это делается, и не хотела вспоминать.

— Мы зря теряем время, — проворчал Рекс. — Что я, по-твоему, должен здесь найти?

— Что-нибудь, что поможет нам избавиться от нашего маленького балласта, — кивнула Шепард на девочку, сидевшую на выглядывающей из земли плите, поросшей мхом.

— Балласт, если верить этой штуке, зовут Юта. — Рекс ткнул пальцем в страницу. — Самая молодая из членов клана... И одна из немногих оставшихся в живых.

Шепард настороженно посмотрела на него.

— Лихорадка, — пояснил Рекс. — Колония находилась на другой части континента, пока болезнь не выкосила ее подчистую. Те, кто не заразился, сбежали из зараженной местности и обосновались здесь.

— Сколько их осталось?

— Четверо, — коротко ответил он. — Большинство погибло в пути.

— Есть что-нибудь о том, где мы можем найти их?

— Нет.

Облака над ними набухали дождем, из белых становясь грязно-желтыми. Запах грозы почему-то напомнил Шепард о Земле, где прошло ее детство.

— Рекс, я дура, — наконец призналась она. — У меня нет права упрекать тебя. Ты старше и мудрее. Разберешься без моей помощи.

— Зря ты думаешь, что мудрость — это обратная сторона глупости, — усмехнулся Рекс, резким движением захлопывая книгу и поворачиваясь к Шепард. — Очень часто это лишь другое название трусости. А еще чаще — усталости.

— Тебя послушаешь — и становиться мудрее уже не хочется.

— Ты не станешь. Не беспокойся.

Они нашли первое тело через четверть часа после того, как оставили лагерь.

Лиара по знаку Рекса не без труда подняла Юту на руки, чтобы та не подошла ближе, и остановилась в десятке метров, прижимая малышку к груди. Шепард, наклонившись, перевернула труп, лежавший вниз лицом у пошедшей глубокими трещинами стены одноэтажного здания. Стеклянные глаза на тронутой гниением посмертной маске взглянули через ее плечо в темнеющее грозовое небо, вспоротое редкими лучами солнца.

— Порядочно он уже кормит падальщиков, — пробормотал Рекс себе под нос, глядя на обезображенное смертью тело. — Готов поспорить, найдем и остальных.

— Ты сможешь определить причину смерти? — нахмурилась Шепард, поднимаясь.

— Мне доводилось видеть горы мертвецов, Шепард. Но причиной их смерти обычно был я сам. — Рекс пожал плечами. — Вакариан бы с толком тебе ответил, а я одно скажу: это не лихорадка. Никаких следов.

— Вы не хотите похоронить его? — спросил Кайден. — В конце концов, он ваш соплеменник, и мы могли бы...

— Здесь умерло множество моих соплеменников, — прервал его Рекс. — Слишком много. Всем им уже ни к чему наша забота. Но спасибо за предложение, Аленко.

Шепард задрала голову, разглядывая похожее на ратушу здание, у входа в которое они обнаружили тело. На темно-сером песчанике еще кое-где виднелись следы осыпавшейся облицовки, поблескивающие зеленым, как стрекозиные крылья. Обнажившийся под отделкой камень, весь изрытый трещинами, зиял рваными дырами. Достигая всего пяти метров в высоту, в длину и ширину здание было куда больше — потребовалось бы немало времени, чтобы обойти его по периметру. Сквозь отверстия в стене виднелось отсыревшее нутро извилистых коридоров. Свет, сочась через узкие прорези витражей, развеивал спокойную и холодную мглу, на протяжении веков сворачивающуюся в пустовавших помещениях скользкой змеей.

Коммандер махнула рукой Лиаре, давая знак подойти. Азари передела Юту на руки Рексу, широкая спина которого не давала девочке разглядеть гниющее в канаве тело, и повернулась к Шепард, внимательно ожидая ее вопроса.

— Другие здания выглядят куда менее сохранившимися, — заметила та, обращаясь к Лиаре. — Балки да куски стен... Ни в какое сравнение не идет с тем, что мы видели на Иле. Но это уцелело. Можете сказать, почему?

— Думаю, что могу, коммандер, — с обычной мягкой интонацией начала Лиара, зачарованно смотря на здание. — Если данные моего омни-инструмента верны, маяк, который мы ищем, находится внутри. Я рискну предположить, что защитное поле свело возможные повреждения к минимуму. И хотя печально это признавать... скорее всего, этого крогана убило не что иное, как неудачная попытка миновать барьер.

— Мне это уже не нравится, — заявил Рекс. — Мы высаживаемся, чтобы обнаружить маяк, а рядом с ним обнаруживается заодно и труп. Еще три как пить дать внутри, и я бы на вашем месте помолился о том, чтобы мы не присоединились к их дружной, но очень, очень мертвой компании.

— Маяки не представляют опасности, — возразил Кайден. — Протеане, насколько мы успели узнать, были на удивление мирной расой.

— Очень удобная мысль, — фыркнул Рекс. — Только вот трупам дела до удобства немного. Глядишь, помнили бы, что опасность представляет вообще всё, — и протянули б подольше.

Когда кроган попытался проникнуть в здание, механизм, поддерживавший барьер, видимо, пришел в негодность. Шепард, на мгновение задержавшись у порога, толкнула тяжелые створки и ступила под своды ратуши, где царил голодный сумрак, обнявший ее за плечи затхлостью и вязкой прохладой.

Она оказалась в просторном пятистенном холле с мощенным крупной малахитовой плиткой полом. В противоположных концах стены, находившейся напротив, чернели две дыры, обозначавшие коридоры, уходящие в глубь здания. Звуки готового обрушится на Катаан дождя и ветра, блуждающего по руинам, здесь смолкали, стиснутые шероховатой, застаревшей тишиной, будто тисками. Шепард обошла помещение по кругу и, с трудом узнавая свой голос, взлетавший к высокому потолку, предложила:

— Разделимся на пары. Будет быстрее. Если кто-то найдет маяк — сообщает другой группе по радиосвязи.

— Маяк или очередной труп, — уточнил Рекс хмуро. Поудобнее перехватив малышку Юту, другой рукой он хлопнул Лиару по плечу с такой силой, что молодая азари вздрогнула, и распорядился: — Т’Сони, ты со мной. Поболтаем.

— Не командуй, — мягко оборвала его Шепард. — С какой стати ты возомнил себя вправе принимать решения?

Он обернулся к ней уже у самого входа в черную пасть коридора и ухмыльнулся, оскалившись от уха до уха:

— Просто даю тебе шанс стать хоть немного мудрее, чем ты есть.

Их с Лиарой силуэты скоро растаяли во мгле, хищно набрасывавшейся на любое пятно света. Потом смолкли шаги. Шепард повернулась к Кайдену, стоявшему на расстоянии нескольких метров, и все несказанные слова, месяц застревавшие у нее в горле, повисли между ними гнетущей тишиной, которую ни он, ни она не решались нарушить.

В зеленом сумраке плясала золотая пыль.

запись создана: 26.09.2011 в 02:19

@темы: фики, Mass Effect, игры

---

Принцесса и нищая

Добила последнюю несделанную предысторию в DAO — за Броску. Самый катарсис — это когда

(спойлер!)

она, победительница Испытаний, вынуждена в конце концов снять шлем и обнажить клеймо на лице. О-о-о. Выкусите, товарищи благородные гномы.

Я бы даже сказала, что Броска, особенно женщина, может послужить прекрасным зеркалом для Бранки. Сестра недаром говорит ей в начале: выберись из этой дыры, стань Совершенной, ты рождена для лучшей жизни и способна на большие свершения. Благородная сердцем и добрая душой Совершенная Броска (что вроде бы возможно при игре за гнома) была бы куда лучшей paragon of her kind, чем одержимая Наковальней Бранка. Потому что если последняя якобы лучшее, что гномы могут предложить — о чем она сама и говорит, — то горе им.

Причем для Эдукан путь от принцессы до Серого Стража идет по нисходящей, а для неприкасаемой из Пыльного города, «маленькой сестренки шлюхи», это дорога во всех смыслах наверх. Но моя Броска уничтожила бы Наковальню, а Эдукан — сохранила, и неизвестно, в каком случае Орзаммару было бы лучше. Полагаю, это и есть моральный релятивизм.

По-моему, придется писать фик и про Броску тоже. На пике плохого настроения работоспособность тоже ползет к пику, пора бы уже привыкнуть...

@темы: игры, Dragon Age

---

Before/After

Я обещала показать Антону видео о том, как выглядел ME1 до релиза, но потом решила, что лучше поделюсь в дневнике.

Раз — другие интерфейс и управление в знакомых декорациях Терума. Два — отношения в партии с моим любимым торчвудовским накалом: в этой сцене с Гаррусом даже проглядывает что-то вроде зачатков прерываний, появившихся только во второй части... И, наконец, три — очень, очень, просто космически страшный Шепард. Нет, я и раньше знала, что до лица-кирпича была другая моделька, но теперь официально снимаю все претензии к физиономии Вандерлоо: ранний вариант даже не смахивает на человека, так, скорее неопределенного вида гуманоид.

Забавно смотреть, как меняются игры в процессе создания. Что-то отбраковывается, что-то претерпевает кардинальные изменения. Взять того же Йована, который планировался как постоянный сопартиец в DAO. Маг в партии, тем более мужчина, лишним не бывает, к тому же они с моей Амелл чудненько смотрелись бы вместе. Остался жив благодаря праву призыва? Отблагодари свою благодетельницу. Но нет! Это как последнее заявление Гейдера, безумно мне понравившееся: у нас была сюжетная линия про храмовников, преследующих Хока или Бетани, но мы ее... вырезали. Чтобы приблизить игру к апофеозу бессвязности и алогичности? В таком случае поздравляю. Моя Хок, пускай и няшечка, была все же магом крови — а Мередит, зная, смотрела сквозь пальцы на то, что героиня Киркволла — отступница, живущая под одной крышей с отступником. Чудо чудное.

@темы: Mass Effect, игры, Dragon Age

---

Моффат, по-моему, вывел в последних сезонах «Доктора Кто» новую форму... творчества? По крайней мере, не могу припомнить других сериалов, где надо быть столь внимательным к мелочам, чтобы сложить сюжетно-смысловую мозаику. В «Докторе» слишком много круговерти с «тайми-вайми», сюжет вихляет вместо того, чтобы быть линейным, а озадаченный зритель сидит и думает: к чему же были рыбные палочки с кремом? А яблоки? А рыбки? А главных героев — их вообще сколько?

Осталась одна серия, и я боюсь разочароваться, не получив все ответы.

Вообще я бы посмотрела на то, как Доктора убьет не Ривер, а... Доктор. В духе последней из четырех историй Борхеса — о самоубийстве бога. Докторов, судя по всему, в избытке, так почему бы и нет?

@темы: сериалы, Doctor Who

---

Клип по TNG, который я делала на заре своего знакомства с AP. Дейта/Деанна. Да-да, вот такие мы извращенцы! Проект сперва был утерян на полетевшем жестком диске, потом не открывался, потом открылся, теперь не открывается снова... Судьба у него сложная. Музыка — «Сегодня» группы Flёur, одна из немногих песен, нравящихся мне у них по сей день. Подоплека хитрая: известно, что Деанна умерла в том будущем, где жив Дейта (All Good Things...), а Дейта умер в том, где жива она (последняя полнометражка).

Вот он, мой старичок:

Я поняла вдруг, что мой компьютер захламлен проектами двухлетней давности. Пора от них в срочном порядке избавляться. Следующий на очереди клип — снова по TNG, затем будет по «Доктору Ху», и даже весеннее видео по столь раздражающей меня DA2 я решилась доделать: футажи к нему занимают двести гигов, а они мне самой нужны.

Ах, если бы существовал HD-рип TNG, я была бы самым счастливым человеком на свете. Качество моих собственных же клипов заставляет меня горько плакать, но что делать?

@темы: Star Trek, сериалы, клипы

---

...сэкономила бы кучу слов

— Моя дочь взяла себе в любовники топор, и я не потерплю, чтобы мой сын обвешивался побрякушками, как шлюха. — Лорд Бейлон бросил порванную цепь в жаровню, на горящие угли. — Все так, как я и боялся. Зеленые земли размягчили тебя, и ты стал одним из Старков.
— Ошибаешься. Нед Старк был моим тюремщиком, и в крови у меня все те же соль и железо.

И это, хочу я заметить, человек, который в первой книге... Ах, что я говорю!

— То, что я скажу сейчас, не должно выйти за пределы комнаты, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы дали мне клятву. Если справедлива даже часть моих подозрений, Нед и девочки едут навстречу смертельной опасности, и слово, попавшее в чужие уши, может стоить им жизни.
— Лорд Эддард для меня второй отец, — проговорил Теон Грейджой. — Клянусь.

Какой же ты дурак, Теон. Как же я тебя люблю, идиота.

Первая книга теперь кажется такой... странной. Причина в другом переводчике, интересно? Как будто на знакомых персонажей смотришь сквозь толстое стекло.

@темы: ПЛиО, книговедение

---

Man of Tomorrow

Удивительно все же, что каждая сфера искусства развивается отдельно от другой. Начало двадцатого века — это Джойс, это Пруст, это театр абсурда и литература модернизма. В шестидесятых написаны бесконечно любимые мной «Сто лет одиночества», «Игра в классики»... И среди этого — смешные нам сегодняшним романы Гамильтона о капитане Фьючере! Сейчас так никто не пишет. Никто уже не снимет подобия TOS’a или TNG — они умерли с благородным капитаном, сделав возможным существование такого безукоризненного шедевра, как «Светлячок». TOS ведь мегастар не только потому, что теперь больше смахивает на ретрофутуризм, чем на НФ, и не потому даже, что устарели многие приемы операторской работы, не говоря уж о спецэффектах и декорациях из папье-маше. Устарела идея великого неземного разума, который наряжается на манер Петира Бейлиша и идет пудрить мозги прекрасному экипажу прекрасного звездолета. Очаровательные девушки уже не покоряют чужие планеты в серебристых бикини. Всё, отмерший этап кинематографа. Сейчас работают другие, менее очевидные кальки.

Компьютерным играм худо-бедно удалось впитать опыт сперва литературы, затем кино. Непокоренные горизонты в этой области еще есть, но они связаны скорее с техническими ограничениями. Камера уже никогда не будет двигаться так, как двигалась, наезжая на лицо капитана Кирка.

А ведь есть прекрасная «Аэлита» 1923 года: «В междузвездном пространстве носятся осколки планет, нерожденных или погибших миров. Вонзаясь в воздух, они сгорают мгновенно...» Она совсем не кажется ни смешной, ни наивной. И есть черно-белый немой фильм, который я давно собиралась посмотреть...

Не могу структурировать мысли, пойду-ка лучше работать. Очень взволновал меня этот Фьючер.

@темы: научная фантастика, Star Trek

---

Книговедение: «Смерть капитана Фьючера»

Я ужаснулась тому, как мало книг прочла в этом году, и тому, что о большинстве не черкнула даже пары строк. Сейчас, дочитав Маркеса, снова взялась за брошенную антологию «Новая космическая опера» (СПб.: Азбука-классика, 2009). Научно-фантастические рассказы и повести, написанные в последнее десятилетие XX века и в первое — века следующего. «Утреннюю зарю» Кэтрин Азаро и «Судовых крыс» Родриго Гарсиа-и-Робертсона я закончила еще в Питере, когда ездила на свадьбу Оли, а вот на «Смерти капитана Фьючера» остановилась, забросила: пришла пора возвращаться в Москву, к серьезным книгам, издательским словарям-справочникам и прочей ерунде, невероятно далекой от космоса.

Сегодня наконец снова закинула в сумку немаленький том — восемьсот с лишним страниц, добротно прошитых нитками. Но эта дамская сумочка повидала на своем веку книги и покрупнее...

Если бы я не ехала в заполненной электричке, то, наверное, заплакала бы. Невероятно печальный рассказ. Сколько ни есть во мне тоски по космическим пространствам, по звездам, по старой научной фантастике как воплощению веры в мир лучшего будущего, построенного нами, и лучших людей — она вся отразилась в нем, будто в увеличивающем зеркале, и пролилась обратно страница за страницей.

Был такой писатель — Эдмонд Гамильтон. В шестидесятых он создал фантастический цикл о человеке, которого все знали как бравого captain Future, командующего кораблем «Комета». Даже аниме, оказывается, есть. «Имя капитана Фьючера, непримиримого врага Зла, было известно каждому жителю Солнечной системы. Этот высокий рыжеволосый молодой человек с широкой улыбкой и крепкими кулаками являлся грозой всех и всяческих злодеев, будь то люди или инопланетяне... Перемещаясь с планеты на планету, сражаясь и побеждая Зло, он, словно метеор, прочертил на небе огненную полосу». Книг Гамильтона, ушедшего еще в 77-м, я не читала и потому представляла на месте легендарного победителя злодеев капитана Кирка — отчего печаль моя, конечно, выросла многократно.

Итак, Аллен Стил. «Смерть капитана Фьючера».

Это мир нашего будущего, и для людей, его населяющих, благородный и отважный капитан из романов Гамильтона столь же нереален, сколь и для нас. Выдумка о том, чего никогда не было — и, положим руку на сердце, не могло быть. Мы смеемся над образами бравых капитанов, слишком наивными и простыми, чтобы выглядеть хотя бы полуправдой, но сегодня этот смех впервые показался мне грустным. Может ли появиться подобный человек в мире, нашедшем в героях его склада объект для насмешек? Нужен ли он этому миру?

Мы ценим в литературе правдивость. Но может быть... может быть, самую капельку... мы ошибаемся, отказываясь от несбыточной сказки, которую нам предлагают.

Главный герой рассказа Стила, мистер Рор Фурланд, нанимается на звездолет «Комета», чтобы добраться до места назначения и там, заключив выгодный контракт, устроиться на работу. Он настолько рад подвернувшемуся шансу, что даже готов терпеть своего босса Маккиннона, возомнившего себя героем космооперы во плоти. Даже кубрик «Кометы» украшен старыми журналами: «Астронавты в похожих на аквариумы шлемах сражаются с чудовищными инопланетянами и безумными учеными, которые все как один осаждают пышногрудых полуобнаженных красоток... И над каждой иллюстрацией жирными черными буквами — "КАПИТАН ФЬЮЧЕР, человек завтрашнего дня"».

(Читать дальше.)

Грубый, неопрятный и безалаберный толстяк Бо Маккиннон совсем не похож на своего героя. Нет в нем ни обаяния, ни смекалки — только жажда славы, спасения несчастных душ да побед над космическими пиратами. Корабль достался этому малопривлекательному типу лишь по той причине, что отчим-бизнесмен захотел избавиться от непутевого пасынка и расщедрился на грузовоз-развалюху, который и был затем торжественно наречен «Кометой». Но молящие о спасении несчастные души, обиженные вдовы и обездоленные сироты никак не попадались благородному капитану Фьючеру на пути, и за всю жизнь этот человек не победил даже самого крошечного зла. Первая помощница называет его безобидным романтиком, Рор Фурланд склонен считать, что Бо либо безумен, либо чудовищно глуп, либо болен. Разве можно в здравом уме присвоить себе имя героя из смешной старой книжки?

И вот во время мирного рейса, в конечном пункте которого Рор должен сойти, они получают сигнал бедствия с одного из астероидов. В округе нет других кораблей, и «Комета» — единственный звездолет, который может прийти на помощь потерпевшим.

Нет, это не столь любимая мною сказка о том, как человек становится героем. Это правдивая история о смерти капитана Фьючера, и герои в ней до самого конца остаются теми же людьми, какими мы их увидели в начале. Аллен Стил, в отличие от Эдмонда Гамильтона, не грешит против истины — и там, где настоящий герой погибнет, совершив подвиг, а затем воскреснет, чтобы и дальше наказывать зло, старый чудак и безумец просто отойдет к праотцам по собственной глупости. Капитан Фьючер умер?

Да здравствует капитан Фьючер!


Первые два рассказа в антологии тоже были неплохи, но этот — лучший. Простой, печальный и честный.

@темы: научная фантастика, книговедение